Кремль в Москве

русскаго человѣка, поглащали его всецѣло. Мысль эта была освободить свое отечество во чтобы — то ни стало, избрать себѣ государя-батюшку, постоять за свои святыни, такъ нагло поруганныя и попранныя чужеземцами, очистить Кремль, это хранилище всего святаго, отъ рукъ иновѣрцевъ. „Очистить землю" — вотъ была общая мысль, общій лозунгъ, передъ которымъ блѣднѣли всѣ другіе сословные или личные интересы . Города переписывались , старались вмѣстѣ, „сообща" поднять народъ и двинуть войска на освобожденіе земли русской, на освобожденіе своихъ свя тынь, находившихся въ Кремлѣ. Насколько Кремль съ его святынями живо затрогивалъ чувства всякаго русскаго человѣка, прекрасно видно изъ того, что народъ плакалъ, когда въ Нижнемъ-Новгородѣ протопопъ Савва обратился къ нему съ рѣчыо, чтобы „утвердиться на единеніи и чтобы постоять за чистую, непорочную Христову вѣру и за святую, соборную церковь Богородицы и за многоцѣлеб ныя мощи московскихъ чудотворцевъ. " Одинъ изъ земскихъ старость, торговецъ мясомъ, Козьма Мининъ, подъ вліяніемъ только-что слышаннаго, сказалъ глубоко -прочувствован ное возваніе: „православные люди! коли хотимъ помочь московскому государству, не пожалѣемъ достоянія нашего, дворы свои продадимъ, женъ и дѣтей заложимъ, станемъ челомъ бить, искать, кто-бы вступился за истинную право славную вѣру и сталъ-бы у насъ начальникомъ . " Вождя нечего было далеко и искать: онъ былъ въ своемъ имѣніи, въ Суздальскомъ уѣздѣ, гдѣ лѣчился отъ ранъ, полученныхъ при московскомъ погромѣ. Онъ зналъ военное дѣло былъ чистъ и безупреченъ въ эти годины, когда честь и совѣсть ушли отъ многихъ, онъ не просилъ милости ни у самозван цовъ, ни у поляковъ. Это былъ князь Пожарскій; Мининъ былъ выбранъ къ нему вѣдать ополческую казну. Наступилъ 1612 годъ. Вѣсть о новомъ ополченіи достигла Кремля. Снова испуганные и ожесточенные, какъ московскіе бояре, такъ и поляки грозятъ патріарху, чтобы онъ убѣдилъ Нижегородцевъ оставаться вѣрными Владиславу. Но Гер могенъ былъ непрекдоненъ и вскорѣ умеръ, какъ говорятъ современники, отъ голодной смерти и погребенъ въ Чудовомъ монастырѣ. Пожарскій весьма медленно подвигался къ Москвѣ; причиной такого медленнаго движенія было то