Художник и эпоха

Ну, а люди?.. Неужели их жизнь, их грезы о счастьи и свободы лишены этой основы н е о б х о - д имо с т и . Неужели же их думы, стремления вла- чат какое-то полусуществоваиие?.. Нет. Оказывается, что и «люди с грубо загорелыми лицами живут своей особенной простой и жестокой жизнью, как эти пти- цы». Но, увы, это приобщение к суровой необходимо- сти куплено дорогой ценой: отказом от с ч а с т ь я и с в о б о д ы. И автор хочет преодолеть это пагуб- ное противоречие. «... Я им говорю, говорю вне всяких программ и партий: протяните руку только... и какая чудесная, прекрасная жизнь может быть... Какая чудесная, прекрасная страна, благословенная хлебом, виногра- дом, скотом, — всем, что может дать земля и небо... И я с радостью, почти со слезами, хожу за ними и твержу одно и то яге в восторягенном оягидании, что вдруг все поймется, все перевернется и засияет не- изведанным счастьем человеческой жизни... А они, нагнувшись, копаются в черной земле, и солнце раскаленно ягягст их спины, и надвигается пустыня, засыпая пашни, сады, высыхающие реки, и стоит тя- желым угаром все та же звериная пьяная старая жизнь». Так вот, где проблема Серафимовича? Или суро- вая необходимость — тогда нет счастья и свободы, или грезы о счастьи, о свободе, но они бесплотны. Ка- кие-то тени — тогда живи в царстве бесплотных те- ней. Ибо грезы эти лишены и и т а т е д ь н ы х со- к о в н е о б х о д и м о с т и...