Велимир Хлебников. Собрание сочинений. Том 5

окружающее. Но вдруг ветер пахнул облако дыма прямо в лицо. Бруно вздрогнул, взглянул вниз, и слезы выступили на прекрас­ ные темно-карие глаза, а тонкие губы жалостно искривились. Ему вдруг стало жалко себя. А дым подымался, рос, и вскоре облако голубоватого дыма оку­ тало костер великого страдальца. А костер горел; глухо обсыпалась зола, кружился в голубом облаке пепел, да изредка взлетали на воздух красивым снопом золотистые искры. А толпа стояла и, не спуская глаз с костра, который курился голубым дымом, все чего­ то ждала. Но вот рухнул в общую груду золы и угля подгоревший снизу столб. И, падая, он звякнул цепями, и целый сноп золоти­ стых искр взвился кверху. И тогда толпа стала расходиться. Так умер Джордано Бруно». Воейков стоял у окна. «Да, Бруно прекрасен». Ему вдруг стало ощутительно доро­ го то, что он принадлежал к тому же человеческому виду, как и Бруно. «Как хорошо, что и я человек»,- подумал он, смотря на золотистый закат солнца. И еще раз он прошептал: «Джордано Бруно, ты прекрасен». * Вы удивляетесь красоте слабого, отклоняющего участие и со­ страдание сильного. Но как велика красота поступка, когда сла­ бое конечное существо отклоняет участие и сострадание беско­ нечного существа? Не кажется ли вам тогда, что слабое конеч­ становится ли оно тогда в вашем сознании, маленькое конечное существо, рядом с великим бесконечным? Когда Спиноза писал свое: «Кто любит Бога, тот не может стремиться к тому, чтобы и Бог его любил», он добровольно от­ казывался от участия и сострадания к себе божества. Вот, под впечатлением духовной красоты этой истины Спи­ нозы, Воейков сидел и всматривался в заполнявший углы тем­ ный воздух комнаты, где за зеленым сукном сидело много чита­ ющих. «Чтобы и Бог его любил ... не может желать того»,- по- ное существо вырастает, выходит из границ конечности, и не

74