Велимир Хлебников. Собрание сочинений. Том 5

ках, сене, где кого поймали- в стогу, копнах, в подполье. Раз было- привели пять заложников, поставили босыми, в белье, выстрелили, один убежал. Считаем - все лежат, одного нет. В лес ведут красные следы из раны. Ну, раны,- всё равно по­ дохнет в лесу. Пес с ним! Туда ему и дорога. Через двое суток приходит в избу: течет кровь, в белье, босой, хохочет и говорит: «Я-таки убежал. Расстреляйте меня! Только сейчас». Ну, я не неволю ... - Ну так как же, отвечай, было дело или нет? А то выпорю. Как П.? Неужели тот самый, который по Москве ходил в черной папахе, белый, как смерть, и нюхал по ночам в чайной ко­ каин. Три раза вешался, глотал яд. Бесприютный, бездомный бродяга, похожий на ангела с волчьими зубами. Некогда москов­ ские художницы любили писать его тело. А теперь - воин в жупане цвета крови, молодец молодцом, с серебряной шашкой и черкеской. Его все знали и, пожалуй, бо­ ялись. Опасный человек. За большие, голодные, выпуклые гла­ за, живую речь, вдавленный нос его зовут «Кузнечик». В свитке, перешитой из бурки, черной папахе и <трепаном чекмене>, выступавшем из-под верха, он был сомнительным че­ ловеком большого города и с законом не был в дружбе. Неког­ да, подражая проракам (вот мысль: занести пророка в большой город, с метелями,- что будет делать?), он худой, белый, как свеча, питался только черным хлебом и золотистым медом, да английским табаком, большой чудак, в ссоре с обществом искав­ ший правды. Женщины-художницы писали много раз его голо­ го, в те годы, когда он был красив. Хромой друг, который звался «чертом», три раза снимал его с петли. Это было вроде небесного закона: П. удавливается, Ч. снимает. Известно, что он трижды обежал золоченый, с тучами ка­ менных духов, храм Спасителя, прыгая громадными скачками по ступеням, преследуемый городовым за то, что вьщрал из Румян­

цевекого музея редкие оттиски живописи.

219