Велимир Хлебников. Собрание сочинений. Том 5

«С голосом жестоким век страшного суда»,- беззаботно на­ певал я, шагая туда, куда шел. Люди мелькали. Большая камен­ ная коробка мелькнула среди сада. Я участвовал в большой бит­ ве мертвецов пространства и войск; время люда, время юношей и три осады занимали мой мозг. Башня толп, башня времени, башня слова. Задача осложнялась тем, что я же должен был придвинуть скорострельные и тяжелые разумы, и обо всем этом не знал ни­

кто, кроме меня.

< ... > И участвуя в свежем пиру безумия, бросив чужим поверх­

ность, стыдливо надевая одежды после купания в ручье смер­

ти,- дал клятву я, последнее, что я мог сделать с детским гро­ биком вместо сердца, когда-то умевшим биться. Несколько сказок уже отыграно, мне осталось проиграть не­ сколько сряду, и, как вздохи тяжелого моря, доносится успех; может быть, он тоже кит в море людей и где-то плавает и дышит столбом очередных изданий. Топот и ржание конелюда. Не всем известно, что конь, которому прошепчут на ухо сло­ во «- ить!» бешено несется во весь скач. Волшебное слово, гла­ гол всадников, не всем известный. Я искал это слово для всего человечества,- мне противен бич войны. Я уже несколько лет веду странную жизнь, привязанный к седлу лошади. -Люди, идем в море чисел,- воскликнул кто-то, долго ку­ ривший. Я вспомнил Посад, красные, тяжелые башни, золотую луковицу собора и полки с книгами ученого, не нуждающегося в пылинке пространства. Да. Первое на земле государство времени уже жило, оно уже есть. Уструг качается, и шумит шелк паруса. Узкие бледные лики в вязаных шлемах и обагренные по краям чернилами латы. Он поставил шашку рукоятью на стол, сказал: - Я плюну смерти в яростные глаза.

160