Казань в её прошлом и настоящем

176 стоялся страшный для Волынскаго указъ: «Казанскому гу бернатору Волынскому, пока изслѣдовано будетъ по дѣлу съ архіереемъ, губерніею но вѣдать, а вѣдать товарищу его Кудрявцеву». Волынскій видѣлъ, что одно родство съ Салтыковымъ ему не поможетъ, потому онъ рѣшилъ распо ложить къ себѣ другихъ сильныхъ людей подарками: от правилъ въ Москву лошадей разнымъ вліятельнымъ ли цамъ. Одни приняли, другіе нѣтъ; богачъ Черкасскій при нялъ двухъ иноходцевъ, сказавши: «хотя и молки, только не стары». Но и лошади не помогли: Волынскій лишенъ былъ губернаторства съ назначеніемъ въ Персію въ «команду» генерала Левашова. На мѣсто Волынскаго губернаторомъ въ Казань опредѣленъ кн. В. М. Долгорукій. Съ врагомъ Волынскаго Сильвестромъ на этотъ разъ случилось хуже: за радушный пріемъ лишеннаго сана коломенскаго митро полита Игнатія, сосланнаго въ Свіяжскій монастырь, Силь вестръ былъ (въ концѣ 1731 г.) сосланъ въ Невскую тель; но, какъ тогда обыкновенно водилось, въ слѣдующ о е б м и ъ году наказаніе было усилено: Сильвестра простымъ мона хомъ заключили въ Выборгскую крѣпость, гдѣ онъ и умеръ чрезъ три года. Волынскій избавился отъ поѣздки въ Пер сію; онъ возвысился до одной изъ высшихъ должностей въ государствѣ, и за борьбу съ Бирономъ былъ казненъ. Враги достигли своей цѣли: и тотъ и другой понесли тяжкое наказаніе, лишь въ разное время. Грустная картина развернулась предъ нами въ провин ціальной жизни: блюстители закона и порядка пользуются своей властью, чтобъ грубо обирать и притѣснять темный людъ; въ ихъ сознаніи еще не явилось того понятія, что правители существуютъ для управляемыхъ, а не провинція дается имъ для удовлетворенія корыстныхъ и самолюбивыхъ стремленій. Впрочемъ, послѣдній взглядъ на дѣло, вырабо танный «кормленіемъ», чиновниковъ въ Московскомъ госу дарствѣ, долго еще господствовалъ у областныхъ правите лей; разница въ ихъ дѣятельности заключалась лишь въ