К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

держащееся в этой строфе приглашение к вступлению в брак было совершенно непредумышленно» (стр. 255). Готфрид уразумел смысл песни, «но предпочел не торопиться укло ниться» от того, чтобы в течение двух лет его в «Союзе майских жуков» увенчивали лаврами и с обожанием ухаживали за ним. На Моккель он женился 23 мая 1843 г., после того как она, хотя и была неверующей, перешла в протестантское вероиспо ведание под плоским предлогом, будто «протестантская цер ковь построена не столько на определенных формулах веры, сколько на этических понятиях» (стр. 315). А вот еще один урок: Не верен ни один цветок. * * * Готфрид сблизился с Моккель с намерением обратить ее от неверия к протестантской церкви. Теперь же Моккель потре бовала штраусовскую «Жизнь Иисуса», вновь впала в неверие, и с стесненным сердцем... последовал он за ней по стезе сомне ний в бездну отрицания. Вместе с ней он стал прокладывать себе дорогу в запутанном лабиринте новой философии (стр. 308). Таким образом, не развитие философии, в то время оказывавшей уже влияние даже на массы, а случайные на строения привели его к отрицанию. Что он нашел в этом лабиринте философии, лучше всего видно из его собственного' дневника: «Посмотрим, однако, не отбросит ли меня великий поток от Канта до Фейербаха — к пантеизму!!» (стр. 308). * * * Точно этот поток не отходил как раз от пантеизма, точно Фейербах представлял собой последнее слово немецкой филосо фии! «Краеугольным камнем моей жизни, — сказано дальше в дневнике, — является не историческое познание, а твердая си стема, и ядром теологии является не история церкви, а догма тика» (там же). Точно германская философия не растворяла твердые си стемы в историческом познании, а догматические ядра — в ис тории церкви! В этих признаниях сквозит вся контрреволюци онность демократа, для которого и само движение представ ляется лишь средством уцепиться за несколько неопровержи мых вечных истин в качестве прибежища для лени.