Из прошлого. Воспоминания

ложь и неправда. Скульпторы находились на жалованьп у сильных мира H угождали им. Такого позора н И такой степени мы пе видим ни в одном искусстве. Однако, я заметил на наших сеансах, что Толстой очень іштересовалсл пашей работой: он очень внимательно следил за ходом лешш п делал различные замечания. «Кажется, очень хорошо», часто говорил оп Репину после сеаисов: «Не знаю, что еще будете делать, — даже кислоту передалп». А раз, во время чтения какой-то книги, ou попросил у меня воску и, глядя на меня, вылепил мой бюстик. Меня поразило, что оп так верно схватил общую «норму моей головы. Никого из художников тогда не было в Ясной Поляне, и я работал одпи. Лев Николаевич был очень занят, и мне совестно было просить его позировать, но Татьяна Львовна, увлекавшаяся жииоппсыо (она сама писала красками), просила за меня отца. Сперва я вылепил по фотографиям, сделанным специально для мепя Софьей Апдреевпой с разных сторон, статуэтку, которую я показал Льну Николаевичу; затем Лев Николаевич стал мне позировать. Работали мы в мастерской Татьяпы Львовны, которая находилась в деревяниом Флигеле возле конюшеп. Часто Татьяна Львовна читала вслух те вещи, которые нужны были Льву Николаевичу по ходу его работы (он тогда писал «Что такое искусство»). Кроме Татьяны Львовны, почти ппкто не бывал в мастерской, и работать было очень удобно; только один раз нам помешали, н это был довольно характерный случай. Как - то раз, во время сеанса, вошел слуга н доложил Льву Николаевичу, что какие-то барышни пришли из Тулы и хотят его видеть. — Для чего? — спросил Лев Николаевич. — Так, посмотреть, — ответил слуга, вероятно, уже пе в первый раз докладывавший о подобных случаях. — Нарочно из Тулы пришли, — прибавил он меланхолически. — Ох, как это скучно, — сказал с грустыо Лев Николаевич,— но делать нечего: попроси их. Вот вы увидите любопыт ных ,— обратился он ко мне: — это ужасно, как опн меня беспо- Вторую статуэтку Толстого я вылепил в 1897 году.