Из прошлого. Воспоминания

от него: всё смотрел на без конца бегущие картины. Я думал о том, что для того, чтобы достигнуть счастья, надо лететь за много, много верст. Как в сказке «Волшебная лампа» старик понес Аладина через моря и леса к месту счастья, так и мепя мой чудный незнакомец увозил куда- то далеко-далеко. Весь день и всю ночь простоял я у окна, спать мне не хотелось, мне приятно было чувствовать, что я от че г о - то убегаю. Не помню почему, но в эту ночь Антокольский был в другом вагоне. Утром, зайдя ко мне, он меня спросил: «Помолился ты?» Я поспешил ответить «да». К этой неправде я привык: я и дома не любил молиться; даже тогда, когда я должен был стоять вместе с братьями в сипагоге па молитве, я, бывало, вместо молитвы, бормотал несвязные слова, а сам в это время думал совсем о другом. Вообще в детстве у меня не было никакой охоты соблюдать религиозные обряды. Ни страх перед богом, ни железные розга на том свете не пугали меня. И в субботу, и в праздники я часто нарушал предписания религии. Но, не чувствуя никакого влечения к соблюдению обрядов, я, однако, глубоко благоговел перед пабожиостью дедушки. Казалось мне, одно из двух: или быть таким цельным, как дедушка, или совсем ничего не соблю- дать. Но за несколько лет до того я испытал нечто вроде поворота к религиозному мистицизму. Под влиянием рассказов в долгие зимние вечера в хедере, а иногда в синагоге о мертвецах, о чудесах, о молодых праведниках, ушедших ради спасения души из дому, я вдруг решил переменить свой образ жизни, сде- латься праведником в духе обожаемого мною дедушки. Я долго носился с этой мыслью н, наконец, назначил день, в который должно было совершиться мое превращение. Но случилось так, что как раз в этот день утром приехал дядюшка и подарил мне пятачок. Желание полакомиться было очень сильно, п я решил отложить осуществление своего обета на два дня. Действительно, через два дня я уже с утра' преобразился: помолился от всего сердца, громко, ничего не пропустив; стал вдруг послушным и добрым, бросил шалости и сделался таким сосредоточенным и грустным, что все домашние скоро заметили во мне эту перемену. — Что с ним сталось? — говорили бра т ь я :— Какую- то повую шалость замыслил пли папроказничал уж очень?

Из прошлого.

[

і">

3

2

J