Из прошлого. Воспоминания

лестнице мы поднялись во второй этаж, в крошечную комнату, которая была буквально вся уставлена книгами ; ими былп зава- лены не только шкафы, стол и столярный станок, по даже окна п стулья. Все это были, большею частью, книги не перепле- тенные. Комната веселая: два небольших окна освещали все ее уголки. Усадив меня на стул, с которого пришлось предварительно снять кучу книг, Кропоткин сам уселся на нпзеньком диванчике у стола и стал расспрашивать о Петербурге, о России п о моем путешествии. Я чувствовал, что он рад моему приезду, и решил не откладывать в долгий ящик то дело, которое я, между прочим, имел к пему. «А знаете, Петр Алексеевич», прервал я разговор: «я ведь приехал с намерением злоупотребить вашим временем и терпеньем: хочу вас попросить позировать для статуэтки. Я привез сюда кусок воску». — «С большим удовольствием», ответил он весело: «Что вам нужно? Как вы хотите, чтобы я сидел? А говорить во время сеанса можпо?» Началась у нас возня с приготовлениями к сеансу. Мне иегде было сидеть, а ему возможно было оставаться только на этом пнзеньком диванчике, возле меня. Но главная беда была в том, что воск оказался очень скверным, — это был старый воск, покрывшийся твердой корой, так что трудно было его размягчить. Кропоткин побежал за кипятком, затопил камни, и мы вместе стали мять воск. При этом старик волновался и суетился п долго не мог успокоиться. Наконец, он устроил все п в ожидашш начала сеапса стал со мной разговаривать. «Вот так и сидите, Петр Алексеевич», сказал я, уловив момент, когда он принял есте- ственную позу: «Попробую в этой позе вас лепить». — «Нет, нет, я должен другой сюртук одеть, более парадный». Бодро и быстро сбегал он вниз и вернулся переодетый. Во время сеаиса мы, конечно, много говорили. Я сказал ему, что читал некоторые его вещи и что особенно спльпос впечатление на меия произвели его «Записки». Он стал мне рассказывать подробности своего бегства из больницы. «Что это были за удивительные люди, спасшие меня! Какая смелость! Не забуду, как я был поражен, когда очутился сразу после тюрьмы у «Донона». Меия это больше всего удивило. «Нас ищут везде», сказали мои спасители, «но никому в голову ие придет зайти сюда».