Из прошлого. Воспоминания

Курьезно то, что, вернувшись в Петербург, этот прелюбодей слова напечатал в «Новом Времени» свой новый памфлет против « нашей гордости ». Стасов был идейным борном и не придавал никакого зна- чения личным нападкам на него. Его самолюбие не страдало и тогда, когда те, о которых оп заботился, которых он грудыо защищал, обнаруживали впоследствии черную неблагодарность. Из передвижников ни один не навестил его во время болезни. Да и на похороны его пе явился ни один. А в 9 0 - х годах, когда в Париже имела огромный успех «могучая кучка», имя того, который в продолжение многих лет о ней говорил и ее пропа- гандировал, забыли. Со своими литературными противниками Стасов враждовал только идейно, но если его оппопент бывал справедлив, то Стасов немедленно выражал ему свое сочувствие и признательность. Однажды в библиотеку к Стасову пришел одип издатель и спросил у него совета: кого ему пригласить в редакторы для издания большого художественного журнала. «Александра Бенуа», не задумавшись, сказал Стасов. «Как, ведь, он ваш противник!» — «Что же, я действительно не разделяю его взглядов на искусство, но всегакп он самый образованный, самый культурный критик, с большой эрудицией». В другой раз вопрос касался мепя: Стасову хотелось, чтобы я поехал в Ясную Поляну для того, чтобы вылеппть статуэтку Л. П. Толстого. Ои написал об этом Софье Андреевне Толстой, прося разрешения мне приехать. Она отве- тила: «Пускай Гппцбург приедет, тем более, что за него уже просил А. С. Суворин». Удивленный этим поступком редактора «Нового Времени», Стасов написал А. С. Суворину приблизительно следующее: «Мы враги, ваше писание и вашу газету я презираю, но теперь вы совершили хорошее и доброе дело: просилп С О Ф ЫО Андреевну о разрешении приехать скульптору Гинцбургу, за кото- рого и я хлопочу. За это я вам очень нризнателеп». На это А. С. Суворпн ответил: «Тут вышло какое-то недоразумение: не за Гинцбурга я просил, а за другого скульптора — Бернштама, который живет в Париже и который также хотел приехать лепить Льва Николаевича. Впрочем, и Бершптам и Гипцбург — оба евреи, и еслп вам приятен Гішцбург, то я могу о нем вторнчпо написать СоФье Андреевне». Когда статуэтка Льва Николаевича