Иван Павлов

силовым, Муромом, Гороховцом, Нижним Новгородом, Кинешмой, Плесом, Костромой, Ярославлем, Угличем, Василь-Сурском, се лами — Коломенским, Павловым, — и див ный по красоте Ростов Великий на озере Неро... Овраги, деревеньки, реки, шлюзы, шатровые церкви, весенние разливы, при чудливые домики, мужики на Волге, на пароме, дворы с колодцами и телегами,

Музей революции. архитектурные группы соборов, рязанский дворец Олега, касимовские гробницы, меловые горы Жигулей, „боляпы", переходы в Белую палату, небо, облака длинной вереницей, как на огромном свитке, как в бесшум ном и медлительном кинематографе, развертываются перед глазами". Евдокимов, правда, далее отмечает, что „восприятия Павлова про винции не глубоки, пѳ лишены порою „скольжения" по объекту зрения, без всякого проникновения в глубину", но, несмотря на это, он выну жден признать „в пестряди павловских гравюр несомненное, подлинное ощущение провинции". Вот это несомненное и глубокое чувство провинции и делает пей зажные гравюры Павлова такими ценными в познавательном смысле и лиричными по ощущению. Конечно, в огромной серии всех этих гра вюр есть немало и слабых и случайных работ; конечно, далеко не всякий город Павлов познал в совершенстве; конечно, иногда к непо средственным объектам восприятия добавлялась и фотография, греха таить нечего, — все это верно. Но большинство павловских пейзажных гравюр насыщено подлинным мастерством. Обычно на первое место пейзажной гравюры Павлова из цикла „Старая провинция" ставят его знаменитый „Дворец Олега в Рязани". Действительно, это одно из ярких созданий всей серии гравюр. В этой ксилографии, сделанной в три тона на сероватой по оттенку бума ге, отлично передана художником веко вая давность постройки с барочным фа садом, боярскими окнами и приземистым входом. Въезд в Касимов.