Иван Павлов

давал Павлов в своих ксилографиях! Здесь Репин, Архипов, Маков ский, Прянишников, Рябушкип, Васнецов, Суриков, Мясоедов, Волков. Поленов, Пастернак, Постеров, Касаткин, ІГеврев, Ярошенко, Богданов - Бельский, Крамской, ІІжакевич, Лемох, Сведомскпй, Петр Соколов, Ле бедев, Клевер и многие другие имена меньшего масштаба. Благодаря павловским гравюрам произведения этих художников проникали в са мую толшу читающих масс, и по ним паше общество знакомилось с различными направлениями русской живописи. Познавательно-культурное и художественное значение черной гра вюры с живописи, — несмотря на условность передачи цвета, фактуры и колорита,— огромно. Большое количество зрителей не имеет возможности непосредственного ознакомления с живописью в столичных музеях п все же не может не признать воздействия ее па мироощущение и эсте тические взгляды через посредство гравюрного изображения. В гораздо меньшей степени отвечает этому фотомеханическое воспроизведение, — гравюре оно уступает в художественной трепетности штриха и никогда ис даст того „огонька ” искусства интерпретации, которое приносит материал ксилографии. ..Гравер, репродуцирующий произведение,- утверждал учитель Пав лова проф. Матэ, ио есть фотограф, скучный копиист, а создатель нового мира образов, где картину художника он переводит на свой язык, придает новые оттенки и заставляет любоваться новым скрытым богатством авторов-художников... Как музыкант берет чужие произ ведения и дает как бы повое сжатое музыкальное произведение, так и гравер упрощает сложную симфонию- красок и передает со в черном и болом. Как художник-музыкант транспонирует произведение для инст румента, так и гравер передает картину только в двух красках, вызы вая богатство свётотепп и колорита. На первый взгляд людям, мало знакомым с искусством, кажется, что то же самое делает с большим успехом и фотография и что все бесчисленные репродукции, которыми завалены рынки, — только копии, далекие от оригиналов. Гравер, не могущий конкурировать с фотографом в математической точности, все же остается художником, если не буквально, то в смысле истолкова ния его, и делает это проникновенное равнодушного объектива. Тон бумаги в сочетании с ш трихами, глубоко впившимися в бумагу, даст тон непередаваемой красоты, распознает оттенки светотени; бар ан