История японской культуры

Иэнага Сабуро

История японской культуры

Перевод с японского

Издательство «Прогресс» Москва 1972

fr

Перевод Б. В. Поспелова Автор предисловия В. А. Кривцов Редактор В. С. Гривнин

Группа литературоведения и искусство знания редакции художественной лите

8-1-5

БЗ N2 29-34 71

ратуры

Предисловие

Науки, как и книги, имеют свою судьбу. В последние десятилетия значительно ускорился процесс обособления на стыке ряда наук — истории, философии, социологии, антропологии, этно графии, лингвистики, психологии, эстетики и других — новой научной дисциплины. Эта нарождающаяся наука пока еще не получила названия, хотя практически она уже близка к офор млению в самостоятельную отрасль знания. Ее зарождение на чалось в глубокой древности, однако, подобно таким наукам, как эстетика, психология или социология, она многие столетия была включена в другие, ранее, чем она, сформировавшиеся науки. Тем не менее предмет ее всегда был достаточно ясен, он сразу же поддавался выделению. Это культура. Таким образом, новая наука, назовем ее культурология, никогда не испытыва ла трудностей в поисках своего предмета. Но если выделение предмета культурологии дело сравнительно несложное, то определение самой культуры связано с очень большими трудностями. Существуют сотни попыток дать дефи ницию культуры, и все они не считаются достаточно удовлет ворительными i . Происходит это прежде всего потому, что культура—понятие необыкновенно широкое и исторически из менчивое. Она охватывает как сферу общественного бытия, так и область общественного сознания, всю социальную и личную жизнь человека, его материальную и духовную деятельность. Каждая эпоха и каждое поколение имеют свою культуру и свои представления о ней. Для того чтобы существовать, человек должен трудиться. Он по своей природе существо не только общественное, но и трудя щееся. Трудясь, человек изменяет самого себя, преобразует ок ружающую его действительность, то есть создает то, что назы вается культурой, которая, следовательно, представляет собой результат его трудовой деятельности, она неотделима от труда. «Культура — это все материальные и нематериальные продук ты человеческой деятельности,—пишет польский социолог Ян Щепаньский,—ценности и признанные способы поведения, объ ективированные и принятые в любых общностях, передаваемые другим общностям и последующим поколениям» 2 . То есть культура представляет собой всю совокупность достижений че ловека в результате его трудовой деятельности.

1 Eliot, Notes Towards the Definition of Culture. London, 1965; A. Z. К г о e b e r und The Concept of Culture. A Critical Review of Definitivis Papers of the Peabody. Museum, 1950, vol. XL I. - Ще п а нъ с к и й Я„ Элементарныепонятия социологии. М.. 1969, стр. 42. C. Kiuckhohn,

Будучи явлением историческим, культура развивается вместе с обществом, но сохраняет при этом результаты духовного про изводства прошлых эпох, совокупность художественных цен ностей '. Обладая национальными и классовыми особенностя ми, она имеет и общечеловеческое содержание. Культура, безу словно, зависит от материального производства и производст венных отношений, на основе которых она складывается, но в то же время в своей духовной части культура относительно самостоятельна 2 . Благодаря культуре в обществе вырабатываются системы ценно стей и устанавливаются их критерии. Системы ценностей ока зывают большое воздействие на всю общественную жизнь. С ценностями в свою очередь связаны модели или эталоны че ловеческого поведения, творчества, искусства и т. д. Как уже говорилось, культурология как самостоятельная отрасль человеческого знания складывается на стыке многих наук, и это также влияет на содержание определений культуры. Каж дая из этих наук ставит определение культуры в зависимость от своего собственного предмета и метода исследования. С. Н. Артановский разбивает эти определения на три группы: философско-антропологическую, феноменологическую и этно социологическую 3 . Большинство определений культуры, дан ных советскими учеными, принадлежит к этносоциологической группе. Согласно этим определениям, культура представляет собой совокупность достижений общества в его материальном и духовном развитии. С. Н. Артановский, например, рассматри вает культуру как созданную человеческими руками и разумом искусственную среду, в которой протекают социальные изме нения. Для определений культуры, даваемых буржуазными учеными, стоящими на субъективно-идеалистических позициях, харак терно стремление отрывать культуру от ее объективных мате риальных и исторических корней и сводить к явлениям созна ния и психики, комплексу субъективных человеческих воспри ятий, чисто интеллектуальной творческой деятельности. Культура рассматривается этими учеными как явление, якобы совершенно свободное от социального воздействия, абсолютно независимое от материально-производственной деятельности че ловека, как некий «идеал для жизни на земле» (Уайтхед). От сюда попытки представить культуру в виде « структуры кол лективного сознания», «объективированного духа», «своеобраз ного способа мышления, восприятия и поведения», «системы идей и совокупности убеждений», «коммуникативного кода» и т. д.

t и й С. Н., Историческое единство человечества и взаимное влияние 1967. ер Э. А.. Преемственность в развитии культуры, М..1969. новский С. Н., Указ. соч.

На Дальнем Востоке уже в глубокой древности сложилось свое оригинальное представление о культуре. Если в Европе поня тие «культура» этимологически восходит к культивированию, обработке почвы, то на Дальнем Востоке оно связано с украше нием тела. В древнем китайском языке слово «культура» — «вэнь» происходит от понятия «татуировка». Об этом свиде тельствует древнейшее пиктографическое начертание иерогли фа «вэнь», представляющее собой схематическое изображение человека с татуировкой на груди К Впоследствии у слова «вэнь» появились новые значения—украшение, цвет, изящест во, красота, литература и, наконец, культура. Понятию «вэнь» в древнекитайском языке противостояло понятие «чжи», озна чавшее нечто изначальное, нетронутое, грубое, простое, лишен ное культуры. Благодаря этому антониму в слове «вэнь» все более выделялся оттенок развития и совершенствования. С по нятием «вэнь» ассоциировалось все то, на чем лежала печать творческого труда человека, что подвергалось определенной об работке и утратило свою первоначальную естественную форму, то есть было преобразовано и окультурено. Из этого можно за ключить, что китайцы видели в культуре прежде всего резуль тат преобразующей деятельности человека, благодаря которой окружающий его мир и он сам становились «украшенными», утонченными, то есть в культуре для них обязательно присут ствовал известный этический и эстетический элемент, создан ный руками и умом человека. Такое понимание культуры было прогрессивным и способствовало развитию цивилизации на Дальнем Востоке. Следует, однако, обратить внимание на то, что в Китае (а вслед за ним и в Япо нии) представления о культуре формировались главным обра зом в сфере конфуцианских философских и политико-этиче ских теорий. Оттого на этих представлениях о культуре отрази лась и реакционная, догматическая сторона конфуцианства. Ортодоксальное конфуцианство считало, что его идеи и инсти туты представляют собой вершину развития культуры, причем не только китайской, но и мировой. Оно рассматривало куль туры других народов как варварские, недостойные подражания и заимствования. Кроме того, убеждение многих конфуциан ских авторитетов в том, что древность выше современности, за ставляло их относиться с большой подозрительностью ко всем новшествам, что сдерживало культурное развитие, делало его крайне медленным. К вялости культурного развития приводил и свойственный конфуцианству конформизм. Следовательно, культура, с одной стороны, понималась конфуцианством как преобразующая деятельность, развитие и прогресс, с другой же стороны, она ориентировалась на прошлое, что, естест венно, делало представления о культуре достаточно противо речивыми.

| *Цзы юань», Шанхай, 1955, стр. 34.

5

Характерно также то, что история культуры в Китае и Японии до второй половины XIX века не была выделена в самостоятель ную отрасль знания. Она была включена в историографию, на ходившуюся в XVII—XIX веках под безраздельным господст вом китайской методики, известной под названием «каочжэн сюэ». Конфуцианство и его концепции культуры начали проникать из Китая в Японию с VI века н. э. и вскоре стали оказывать зна чительное влияние на жизнь этой страны. Разумеется, японцы со свойственной им способностью перерабатывать в духе своих традиционных моделей все чужеземные влияния привнесли в понимание культуры свои элементы. На формирование японских концепций культуры воздействовали также взгляды представителей так называемой национальной науки (кокугакуся), пытавшихся вырваться из пут конфуциан ства и восстановить идеи и образ жизни древней Японии. Уче ные-кокугакуся сделали немало для изучения элементов древ ней японской культуры. Но с другой стороны, они способство вали утверждению японоцентризма, который впоследствии оказал отрицательное воздействие на развитие японской культуры. В целом конфуцианская концепция культуры сохранилась в Японии как преобладающая вплоть до буржуазной рево люции Мэйдзи (1868), после которой в Японию стали широко проникать из Европы и Америки новые взгляды, а вместе с ни ми и новые концепции культуры. Японцы начали как бы за ново осмыслять понятия цивилизации и культуры. В 1875 году появилась книга Фукудзава Юкити «Общие сведения о том, что такое цивилизация». Одновременно оживился интерес к проблемам истории отечественной культуры. В 1882 году Та гути Укити опубликовал «Краткую историю цивилизации Япо нии» *, в 1885 году вышла из печати «История цивилизации великой Японии» Мурота Мицуми. Японская наука в то время испытывала сильное влияние европей ского позитивизма, что сказывалось как на ее историографии в целом, так и на истории культуры в частности. Рост интереса к национальной культуре и ее истории совпал в Японии с подъемом националистических настроений и взгля дов, отражавших идеологию поднимавшейся японской буржуа зии. Такие направления японской общественно-политической мысли, как нихонсюги-японизм и другие, наложили заметный отпечаток не только на понимание культуры японцами, но и на саму японскую культуру конца XIX—начала XX века. В результате этого среди части историков японской культуры ста ла отчетливо проявляться националистическая тенденция объ яснять специфику японской культуры «единством крови япон ской нации», «японским национальным духом» и т. д., а сама

1 П о п о в

А". .17 , Япония. M . 1964. стр. 12.

6

история японской культуры все больше ставилась на службу монархическим, расистским, милитаристским целям. Историки японской культуры, стоявшие на прогрессивных позициях, под вергались гонениям (Цуда Сокити и др.). Само собой разумеет ся, что это приводило к грубому искажению подлинной исто рии этой культуры, выпячиванию одних ее сторон и забвению других. Из национальной культуры японского народа бралось и увекове чивалось, возводилось в традицию то, что служило политичес ким интересам националистов, и отбрасывалось то, что проти воречило их интересам, а это зачастую были как раз наиболее прогрессивные, демократические, художественно полноценные ее элементы. Например, жестокая мораль самурайства препод носилась как традиционная, извечная подлинно японская мо раль, высшее достижение японского духа, хотя хорошо извест но, что эта мораль претерпела значительные изменения, преж де чем сложилась в период Такугава в комплекс бусидо. С начала 30-х годов в Японии делались попытки осмыслить про цесс изучения истории японской культуры. В этом отношении интересна книга Нисида Находзиро «Введение в историю япон ской культуры» (1932), выдержавшая в течение десяти лет нес колько изданий. Значительная часть этого обширного иссле дования посвящена проблемам историографии культуры. В от дельных главах рассматривается процесс изучения истории культуры в Европе и в Японии. Нисида Находзиро связывает усиление интереса к истории культуры в Европе с демократи зацией взглядов в XVIII веке. Анализируя основные работы по истории культуры, появившиеся в Европе в XVIII—XIX ве ках, он с особенной похвалой отзывается о книге Вольтера «Опыт всеобщей истории о нравах и духе народов». Нисида считает эту работу «большим вкладом в изучение истории культуры» ] . Можно без преувеличения сказать, что после второй мировой вой ны японская историография и история японской культуры ста ли настоящим полем битвы идей, в которой реакционным на ционалистическим концепциям противостоят прогрессивные, демократические взгляды и теории. Только с учетом этого об стоятельства иностранный читатель может до конца понять ха рактер работ по истории Японии и японской культуры послед ней четверти века, в том числе и характер «Истории японской культуры» Иэнага Сабуро. Передовые японские ученые приложили немало усилий для того, чтобы вывести японскую историографию из того тупика, куда она была заведена в мрачные годы господства в исторической науке Японии антинаучных шовинистических концепций, слу живших интересам абсолютизма, милитаризма и внешней по литической экспансии.

1 Нисида

Находзиро.

Нихон бунка си дзёсэцу. Токио

1932. стр. 63.

После войны в Японии появилось много книг, специально посвя щенных истории и проблемам японской культуры, в том числе многотомный труд Цудзи Дзэнноскэ «История японской куль туры с древних времен до 1911 года» и др. Среди прогрессивных японских ученых-историков нашего време ни немаловажное место занимает преподаватель Токийского университета, специалист в области политической истории Япо нии Иэнага Сабуро (род. в 1913 г.). Круг его научных интере сов исключительно широк. Он занимается историей этики и об щественной мысли Японии,работает над историей ее культуры, изучает проблемы послевоенного периода в японской истории и т. д. Из-под пера Иэнага Сабуро вышло много научных работ. Вот некоторые из них: «История японской морали» (1956), «Идеология движения за свободу и народные права» (1957), «История и современность» (1959), «Мыслители Японии нового времени» (1962), «Японская культура с точки зрения истории» (1965) и, наконец, «История японской культуры» (1967), вы державшая в Японии семь изданий. Своей книге «История японской культуры» Иэнага Сабуро пред посылает предисловие «Предмет истории японской культуры», в котором выражает опасения, что в условиях восстановления в науке позиций консервативного традиционализма возможна утеря общей перспективы развития японской культуры, в ре зультате чего японской культуре вновь может быть навязана роль, которую она играла до войны. Он обращает внимание на то, что здоровое, объективное отношение к национальной куль туре, призванное заменить расистскую теорию, согласно кото рой в мире нет культуры, «равной японской», еще не вырабо тано. Иэнага Сабуро считает самой настоятельной задачей вы работку правильного отношения к культурным традициям Япо нии. Одновременно он подчеркивает, что нигилистическое отно шение к традициям национальной культуры лишает историков самой основы их работы. Именно поэтому Иэнага Сабуро видит цель историка японской культуры в том, чтобы дать здоровую и объективную оценку культуре японской нации, найти пра вильное отношение к культурным традициям Японии, выде лить в них то истинно ценное, чем действительно можно гор диться, что может войти в будущую культуру этой страны. Постановка такой задачи предопределила его подход к мате риалу и методу исследования. Таким образом, книга Иэнага Сабуро не просто знакомит с исто рией японской культуры, она преследует большую цель — под готовить условия для правильного определения линии разви тия будущей японской культуры, исходя из лучших, прогрес сивных, демократических традиций Японии. В связи с выдвижением этой цели Иэнага Сабуро особый интерес проявляет к проблеме культурных традиций вообще. Он исхо дит из того, что культура, возникая в конкретных историче ских условиях, в силу свойственного ей самостоятельного пяя

8

вития выходит за рамки породившей ее исторической эпохи и в новых условиях становится фактором, способствующим формированию новой культуры. Именно в этом Иэнага Сабуро видит причину возникновения национальной культурной тра диции. Иэнага Сабуро подходит к написанию истории японской культу ры, отдавая себе отчет не только в практических, но и в теоре тических трудностях, возникающих в связи со сложностью проблем культуры и неразработанностью ее теории. Знаком ство с историей японской культуры, написанной Иэнага Сабу ро, позволяет сделать вывод, что автор в своем понимании культуры близок к этносоциологической точке зрения. Соглас но его определению, культура в самом широком смысле слова есть все, «что создает человек», и в этом значении она равно значна истории. Однако в настоящей книге он дает культуре более узкое толкование, ограничивая ее область «духовной культурой», то есть наукой, искусством, религией, идеологией, моралью и т. п., и приравнивая ее в таком понимании к над стройке. Последнее, на наш взгляд, не совсем верно, поскольку культура и в узком значении этого слова шире, чем над стройка. Мы видим, что в своем подходе к истории японской культуры Иэнага Сабуро пытается опираться на категории исторического материализма, и это, безусловно, положительное явление. Од нако понимание им этих категорий не всегда соответствует марксизму-ленинизму. Он, например, смешивает понятие бази са и способа производства, называя базисом развитие произво дительных сил и производственных отношений, включает в над стройку безоговорочно всю науку и т. д. С другой стороны, Иэнага Сабуро, по существу, ставит очень инте ресно и правильно вопрос о необходимости связывать историю культуры с историей базиса, а также выражает предположе ние, что детальное рассмотрение истории культуры может по служить делу изучения базиса. Историю японской культуры Иэнага Сабуро рассматривает в са мой тесной связи с создавшим и потреблявшим ее обществом, то есть «внутри самой развивающейся истории», как он пишет. Такой метод показа истории японской культуры приводит ав тора к необходимости обращаться к вопросу о социальной осно ве того или иного явления в истории японской культуры, по стоянно преломлять ее через историю различных классов япон ского общества, раскрывать классовую сущность тех или иных явлений японской культуры, видеть в последних прежде всего результат творчества конкретной исторической эпохи с прису щими только ей особенностями социального и политического развития. Иэнага Сабуро считает, что древнее, дофеодальное государство существовало в Японии вплоть до XV века, когда господство вавший класс, находившийся у власти начиная с периода Яёй,

9

был вынужден окончательно уступить место новой социальной силе, поднявшейся снизу, из среды зажиточного крестьянства. Он связывает появление феодальных общественных отношений в Японии с возникновением мелкопоместного военного сосло вия — самураев и их борьбой против аристократии. Советская историография, как известно, имеет на этот счет иную точку зрения. Она исходит из того, что феодальные отношения в Япо нии складывались в VII—VIII веках в условиях так называе мой надельной системы \ когда возникли типичные для фео дализма институты эксплуатации крестьянства, а в X—XV ве ках эти отношения приобрели характер развитого феодализма -\ Иэнага Сабуро особенно тщательно анализирует роль политики и политических институтов в истории культурного развития Японии, вскрывает огромную зависимость культуры и ее исто рии от политических факторов, подробно знакомит читателей с политической историей японского общества на различных этапах его развития, успешно избегая при этом опасности впасть в вульгарный социологизм. Уже в первой главе книги, посвященной культуре первобытного общества, Иэнага Сабуро показывает, как тенденциозные поли тические концепции приводили к искажению японской историо графии, в результате чего в истории Японии зачеркивался весь период первобытного общества, вместо которого излагались мифы об «эре богов», призванные подкрепить авторитет импе раторской власти. Отмечая, что такие письменные памятники, как «Кодзики» («За писки древности») и «Нихонсёки» («Анналы Японии»), возник шие в начале VIII века на основании более ранних историче ских произведений вроде «Тэйки», «Кудзи», древних легенд и т. д., содержат в себе элементы чисто народного творчества, Иэнага Сабуро обращает особое внимание на то, что созданы они руками чиновников «с целью оправдания безраздельного господства императора», то есть в откровенно политических интересах господствующего класса в период после VI века н. э. Иэнага Сабуро очень интересно вскрывает зависимость проникно вения в Японию буддизма от политики государственной систе мы законов Рицурё, стремившейся использовать авторитет буд дийской религии в целях укрепления государственной власти. Он подчеркивает, что буддизм был воспринят в Японии отнюдь не как религия спасения, а как магия и религия «защиты госу дарства», а точнее — императора. В книге показано, что анало гичная история произошла в Японии и с конфуцианством. Хотя конфуцианство было заимствовано из Китая еще в VI ве ке и вскоре легло в основу мировоззрения японской аристокра

1 Эйд

ус

X. Т, История Японии

с древнейших

времен

до наших дней, М,

1968,

стр. 13. 2 К о н р а д Н. И.. Развитие феодальных Азии и Африки в средние века», М., 1968. стр 45—86.

отношений

в Японии.

«История стран

10

тии, доминирующее положение во взглядах господствующего класса оно заняло лишь в XVIII веке при режиме Токугава. Это случилось потому, что именно в тот период господствую щему классу потребовалась идеология, которая бы с наиболь шей эффективностью служила подчинению нижестоящих вы шестоящим. Такой идеологией было конфуцианство в его чжу сианской форме, вследствие чего оно и сделалось ортодоксаль ной философией позднего японского феодализма. Иэнага Сабуро стремится к познанию японской культуры в син тетическом единстве составляющих ее элементов. При этом он отдает себе отчет в том, что каждая из составных частей культуры в известном смысле развивается по своим собствен ным законам, в связи с чем создание обобщенной истории культуры, которая как целое в свою очередь имеет свои зако номерности, дело не только необыкновенно трудное, но и ве дущее к недостатку точности и полноты в освещении отдель ных ее элементов. Но, как он сам отмечает, такое синтетиче ское изучение истории культуры, несмотря на неизбежное при этом обеднение отдельных ее частей, открывает новые возмож ности и горизонты. Задача осложняется, однако, тем, что япон ская культура с социальной точки зрения не была единой. В ней, как и во всяком классовом обществе, в действительности было две и более культур. Иэнага Сабуро отмечает, что разви тие японской культуры происходило как бы вокруг двух полю сов японского общества — с одной стороны, вокруг император ского двора, и с другой — вокруг деревни. Впоследствии, поми мо императорского двора и деревни, появился еще один полюс развития японской культуры — самурайский, затем го родской — буржуазный, наконец, — пролетарский. Иэнага Сабуро уделяет значительное внимание показу взаимоотноше ний основных полюсов японской культуры — народного, кре стьянского, тесно связанного с трудом и жизнью, и аристокра тического, создавшего утонченную, но узкую, «потребитель скую», как ее называет Иэнага Сабуро, культуру. Он подчер кивает, что именно народная «незамысловатая, но здоровая, полная энергии» культура привносила в японскую культуру новые элементы и вела ее к возрождению, в то время как ари стократическая придворная, а затем самурайская культура оказывались в тупике. Иэнага Сабуро считает, что с XIII века народная культура стала движущей силой развития японской культуры, в которой благодаря обмену культурными ценностя ми между городом и деревней, высшим и низшим слоями обще ства шел процесс постепенного сглаживания различий. Новая культура самураев многое заимствовала из старой аристокра тической культуры. Однако культуру самурайства, по мере того как последнее все больше отдалялось от народа и превращалось в новый эксплуа таторский класс, в известной мере ждала судьба прежней куль туры аристократов. С XVII века на смену культуре самураев

11

постепенно приходит культура нового, поднимающегося клас са — городской буржуазии, направленная в первую очередь против ортодоксальной феодальной морали. Иэнага Сабуро убедительно показывает, что слабость зарождав шейся японской буржуазии как класса, ее паразитирование на феодальной системе нашли свое отражение и в той культу ре, которую она создавала. Говоря об искусстве горожан, Иэна га Сабуро отмечает, что оно развивалось «не столько по маги стральной линии исторического прогресса, сколько устреми лось в тупик по побочной дороге», это искусство преследо вало главным образом потребительские, развлекательные цели. Анализируя процесс превращения Японии в капиталистическое государство нового времени, Иэнага Сабуро обращает внима ние на то обстоятельство, что японская буржуазия становилась таковой прежде всего благодаря поддержке правительства, а не в результате самостоятельного и независимого накопления ка питала. Следствием этого была ее политическая неразвитость и зависимость от государственного аппарата. Характерно, что причину такого положения Иэнага Сабуро видит в отсталости японской деревни, которая не только не развивалась должным образом сама, но и тормозила развитие города, препятствовала здоровому становлению буржуазной демократии и росту про летариата. Для подхода Иэнага Сабуро к вопросам культуры типично под черкивание тесной связи между культурой и структурой обще ства, которое создало эту культуру. Поэтому совсем не случай но он пытается нащупать ту связь, которая существует между устойчивостью национального японского вкуса (например, влияние на современную японскую музыку народных тради ционных песен минъё и т. д.) и сохранением элементов старой социальной структуры японской деревни. Знакомство с историей японской культуры, которая формирова лась, как это хорошо показано в книге Иэнага Сабуро, в про цессе контактов с великими и малыми культурами Азиатского материка, убедительно опровергает точку зрения некоторых европейских буржуазных ученых, утверждающих, что культур ные обмены всегда неплодотворны и поверхностны, в связи с чем культуры имеют замкнутый характер. Становление японской культуры представляло собой сложный процесс ее отношений с рядом культур Азии — китайской, ко рейской, индийской, маньчжурской и др. Эту точку зрения так или иначе разделяют многие японские историки: Иэнага Са буро, Мацумото Ёсио, Мори Киёто, Миками Дзиро, Гундзи Ма сакацу и др. Культура есть исторически сложившаяся устойчивая система элементов; в ней очень важное место принадлежит общности языка, духовного склада, обычаев, привычек народа, создав шего данную культуру. Когда элементы чужеземной культуры

12

попадают в новую систему, они обязательно перерабатываются в соответствии с требованиями и принципами этой системы. Советские культурологи видят самобытность культуры, в частно сти, и в ее способности поглощать и перерабатывать чужезем ные влияния. Японская культура в силу целого ряда исторических и географи ческих факторов в высшей степени самобытна. Ей свойственна особая сила «присвоения чужих форм». На земле есть мало культур, которые были бы способны так же, как японская, впитывать влияние других, чужеземных культур, оставаясь при этом самими собой. В истории японской культуры были периоды, когда воздействие китайской культуры, например, продолжалось столетиями, охватывая многие стороны жизни японского народа. Но это воздействие преодолевалось, погло щенные элементы чужеземной культуры творчески перераба тывались, органически включались в японскую культуру, ко торая от этого становилась еще более самобытной. Действи тельно, в японской живописи, поэзии, архитектуре, скульптуре, художественном ремесле и многом другом можно обнаружить китайские, индийские, корейские и иные иноземные элементы, но присутствуют они там, как сказал бы философ, в «снятом» виде, подчиненными системе японской культуры в целом. По этому неправильно рассматривать японскую культуру в каче стве некоего провинциального варианта китайской культуры, как это делают некоторые японские ученые (Ито, Миягава, Миэда, Ёсидзава и др.). Открывая «Историю японской культуры» Иэнага Сабуро, следует иметь в виду, что она написана для японского читателя, при чем написана, как мы видели выше, с совершенно определен ной целью — помочь делу переосмысления истории японской культуры с прогрессивных, демократических позиций и этим способствовать правильному формированию будущей культуры Японии. Задача эта необыкновенно тяжелая, и, наверно, только время сможет показать, насколько полно и точно она решена Иэнага Сабуро. Во всяком случае, советский читатель с боль шим интересом прочтет книгу Иэнага Сабуро, тем более что она представляет собой первое на русском языке систематиче ское изложение истории японской культуры и уже только по этому привлечет внимание читателей. Советское японоведение сделало немалый вклад в разработку истории японской культуры, чему в огромной мере способство вала марксистско-ленинская методология советской историче ской науки. Советские японисты изучают японскую культуру, исходя из единства всемирно-исторического процесса и стади альности развития общества. Это позволяет им не только вскрывать и глубоко понимать закономерности, лежащие в ос нове развития японской культуры, но и правильно находить соответствующие ей явления в культурах других народов и та ким образом делать все необычное и загадочное для нас в этой

13

культуре закономерным и понятным. Именно так исследовал японскую культуру замечательный ее знаток академик Н. И. Конрад, внесший своими трудами неоценимый вклад в отечественное и мировое японоведение. Идя путем серьезного изучения отдельных элементов японской культуры — прежде всего языка (метко названного академиком В. М. Алексеевым условно выраженной культурой народа), литературы, искусст ва, религии и т. д., советские японисты, однако, до сих пор еще не создали работу, в которой бы развитие японской культуры было дано систематически и комплексно, как это сделал Иэна га Сабуро в своей книге, благодаря чему она особенно интерес на для советского читателя. Из-за специальной направленности книги Иэнага Сабуро совет ский читатель, возможно, не найдет в ней в полной мере того, что, с его точки зрения, представляет очень интересную сторону японской культуры и является существенным ее вкла дом в мировую культуру, — эстетических концепций, принци пов и идеалов японского народа. Каждого, кто знакомится с японской культурой, поражает не обыкновенно высокий художественный вкус, которым она от мечена, самобытность и тонкость ее эстетических принципов. К сожалению, эта сторона японской культуры в книге Иэнага Сабуро освещена недостаточно. И дело здесь, наверно, не толь ко в специальной направленности книги Иэнага Сабуро, но и в том, что японская наука еще не проанализировала достаточно основательно эстетические начала художественной культуры Японии. Усилия в этом отношении делаются давно, однако в 30—40-е годы они были тесно связаны с национализмом и расизмом. Например, в известной книге Харада Дзиро о япон ских идеалах ' главнейшей чертой японцев, оказавшей воздей ствие на их искусство, называется дух преданности императо ру. При этом особенно выделяется некая мистическая сила, якобы содержащаяся в крови японцев,— «Ямато-дамасии»— «дух Японии». В последнее время в Японии снова делаются по пытки осмыслить эстетические взгляды Дальнего Востока (в том числе и японские). Следует, например, упомянуть о кни ге Мидзуо Хироси «Эстетика Дальнего Востока» 2 , в которой рассматриваются эстетические концепции Китая и Японии н показывается их различие. Книга Иэнага Сабуро не лишена и других недостатков. Позиции автора при их очевидной прогрессивности подчас непоследова тельны. Особенно это делается заметным в конце книги, когда он переходит к рассмотрению японской культуры двух послед них десятилетий и условий ее развития в будущем. К сожалению, в книге не дан развернутый анализ культуры, раз вивающейся в Японии после ее поражения во второй мировой

• ' . ' о U t. r a ü а

1 Ghinps or Japanese

Ideals, Токио.

Tokyo,

193ä.

2 Мидзуо

Хироси.

Тос-но бигаку.

1067

14

войне, следствием которого было, как говорит Иэнага Сабуро, «второе открытие страны» для западного влияния. В ней лишь отмечается, что в последние годы японская культура страдает от внутренних противоречий, присущих культуре нового вре мени, как таковой. Говоря другими словами, японская куль тура, отражая противоречия капиталистического общества, все больше обнаруживает «тенденции к загниванию и застою», что подчеркнуто самим автором. Однако ни социально-экономиче ских, ни тем более политических причин этого явления Иэнага Сабуро не вскрывает. Ему как бы изменяют чувство историзма и способность видеть взаимосвязь между культурой и соци ально-экономической структурой и политикой общества, кото рые он последовательно показывал на протяжении всей книги. Иэнага Сабуро считает, что многие трудности, встающие сего дня перед японской культурой, связаны с зависимым положе нием, в которое поставили Японию Соединенные Штаты Аме рики после войны. Это утверждение, безусловно, правильное. Зависимое положение Японии отрицательно отражается на состоянии ее современной культуры, тем более что Соединен ные Штаты Америки с известного времени стали поддерживать в Японии силы, рассчитывающие возродить те элементы ее традиционной культуры, «а которые всегда опиралась япон ская реакция. Но причины появления тенденций к застою и загниванию япон ской культуры заключаются не только в этом. Эти причины лежат глубже, они находятся в самом модернизирующемся японском обществе, в исторической обреченности капиталисти ческого способа производства, их нельзя отделить от общего кризиса мировой культуры капитализма. То есть будущее япон ской культуры зависит не только от решения национальных, как считает Иэнага Сабуро, но прежде всего от решения соци альных проблем Японии. Однако о последнем Иэнага Сабуро умалчивает и этим вольно или невольно показывает, что опас ность так называемого «обратного курса» существует в Японии реально. Она заставляет замолчать прогрессивно мыслящего ученого как раз тогда, когда он касается самого важного мо мента в своем труде, призванном наметить перспективы раз вития японской культуры. Невольно возникает вопрос : что важнее для формирования буду щей японской культуры — сегодняшнее ее состояние или же исторические традиции? Очевидно, важно и то и другое. Тогда почему же в книге, главная цель которой состоит в том, чтобы «правильно определить магистраль, ведущую в будущее», ос новное внимание сосредоточено на культурных ценностях прошлого, традициях и очень мало говорится о культуре Япо нии последних десятилетий? Тем более что значение традиций может быть понято только в контексте современности. Тради ция, не связанная с новейшим временем, перестает быть тради цией, обрывается, умирает. Поэтому тенденции застоя и загни

15

вания в культуре, о которых упоминает Иэнага Сабуро, не мо гут не касаться и традиций, коль скоро эти традиции живут в современном японском обществе. Из этого следует, что вопрос о традициях культуры нельзя отделять от вопроса о ее состоя нии в настоящее время и что такое отделение, по существу, де лает невозможным прогноз ее дальнейшего развития. Вот по чему читатель вправе был ожидать от автора широкого показа и глубокого анализа современной японской культуры. В японской литературе, кино, театре, изобразительном искусстве наших дней, безусловно, есть элементы застоя и загнивания, во многом напоминающие аналогичные явления в американ ской и западноевропейских культурах. Это прежде всего стрем ление дегуманизировать культуру, лишить ее логики, смысла и цели, утвердить в литературе и искусстве бессюжетность и бессодержательность, насадить в них культ насилия, секса, патологии и т. д. Мы уже видели выше, что культура японской буржуазии с самого зарождения была отмечена чертами раз влекательности, поверхностности, известной немощности. Ей не хватало полнокровия, мужества, она была лишена глубины, больших страстей, смелых мыслей. Одним словом, у этой куль туры были слабые корни, она от рождения была предрасполо жена к загниванию, поэтому не удивительно, что Иэнага Сабу ро пишет о его симптомах. Говоря иными словами, современ ная буржуазная культура Японии переживает то же самое, что в свое время пережили деградировавшие культуры японской придворной аристократии и самурайства. Мы знаем также, что каждый раз культуру господствовавших классов Японии выво дила из тупика культура народная, близкая к труду, простая и здоровая. Но эти периодические процессы оздоровления культуры не были чисто культурными, в их основе лежали социальные и политические преобразования, происходившие в японском обществе. Не может быть сомнения, что и на этот раз народная культура Японии — а в наше время это культура рабочего класса и кре стьянства — избавит японскую культуру от застоя и разложе ния и откроет перед ней такие горизонты, которых она никогда не знала прежде, ибо культура — это и способ освоения мира, а мир осваивают те, кто трудится. В. Кривцов

Предмет истории японской культуры

Понятие «история культуры» употребляется в самых различных значениях. Если считать, что история повествует о развитии культуры, то понятие «история японской культуры» по своему содержанию равнозначно «истории Японии». В данном случае «история культуры» означает способ видения истории, не ука зывая конкретно на ту или иную область. Политика и экономи ка тоже являются делом рук человека, и их, очевидно, также можно включать в историю культуры на правах составляющих ее элементов. И действительно, в настоящее время вышло не сколько работ, носящих название «История японской культу ры», в которых анализируются самые различные социальные, экономические, политические проблемы, вопросы международ ных отношений и т. д. Существуют и другие мнения относительно значения понятия «история культуры», но в конечном итоге различия, по-видимо му, проистекают из характера определения самого понятия «культура». Если иметь в виду самое широкое значение этого слова, то культура есть все, что создает человек. Потому-то и сложилось мнение, будто история культуры—это и есть исто рия. Впрочем, нередко слово «культура» употребляют и не в столь широком смысле, используя его для определения лишь той области человеческой деятельности, которая включает в себя науку, искусство, религию, идеологию, мораль и т. д. Именно в этом значении слова и освещается нами история японской культуры, являющаяся главной темой настоящей книги. Однако написать общий обзор истории японской культуры—дело практически чрезвычайно сложное. В понятие «культура» вхо дит много областей, в каждой из них работают специалисты, и почти невозможно быть в курсе результатов всех научных изысканий. Поэтому, несмотря на развитие исследований в от дельных отраслях и по частным вопросам, общих, синтезирую щих работ в этой области пока очень мало. Таким образом, встает еще одно препятствие на пути создания обзора истории культуры. Если же поручить написание отдельных разделов специалистам в соответствующих областях, то исследование окажется точным в каждой из них, но это уже будет своего ро да энциклопедия японской культуры, а отнюдь не труд, обоб щающий процесс ее развития в целом. Именно такая проблема встает в первую очередь перед тем, кто пытается написать ис торию японской культуры. Более того, сама возможность выделения истории культуры в ка честве отдельной исторической дисциплины вызывает сомне

17

ния в теоретическом плане. Ведь культура, понимаемая в уз ком значении слова, представляет собою область, именуемую надстройкой. Если считать, что развитие производительных сил и производственных отношений есть базис, а наука, искусство и религия возвышаются над этим базисом, то весьма пробле матично, чтобы историю культуры можно было бы осветить в отрыве от истории базиса. Правда, даже те, кто стоит на подоб ных позициях, не отрицают того, что, опираясь на базис, мир надстройки в определенных пределах развивается по собствен ным законам и, следовательно, вполне возможно написание истории, в которой основное место занимала бы культура. Та кое детальное рассмотрение истории культуры даже помогло бы изучению истории базиса. И все же написать историю япон ской культуры, синтезирующую все ее отрасли, является делом принципиально трудным. Ведь в культуру входят наука, рели гия, искусство, они содержат в себе всевозможные специфиче ские подразделения, и каждое из них в некоторых отношениях развивается по своим собственным законам. Если речь идет, скажем, об искусстве, то в него включают литературу, изобра зительное искусство и музыку, а они в свою очередь делятся дальше. В изобразительное искусство, например, входят жи вопись, скульптура, прикладное искусство, причем последнее включает искусство изготовления изделий из металла, дерева, ткачество, вышивку и т. д. Однако, несмотря на различные трудности практического и теоре тического характера, невозможно игнорировать настоятельное требование познать историю японской культуры в ее синтети ческом единстве. Совершенно ясно, что при сложившемся сей час положении, когда изучение культуры осуществляется раз розненно в различных ее областях, глубокое постижение исто рии японской культуры в ее синтетическом единстве еще неосу ществимо. Следует также сказать, что постижение истории культуры в целом необходимо само по себе и в другом смысле, пусть даже в каких-то ее отдельных частях и не будет достиг нута присущая специалистам точность. Ибо не исключено, что, когда раскроется для обозрения вся история культуры, встанут новые задачи и появятся новые горизонты при изучении отдельных ее областей. Именно такую роль может сыграть син тезированное изучение истории культуры. Если история культуры есть история науки, религии, искусства и т. д., то, создавая историю японской культуры, необхо димо прежде всего раскрыть на конкретном материале содер жание науки, религии, искусства и т. д., созданных японцами в прошлом. В этом заключается главная задача. Здесь, однако, следует принять во внимание следующие обстоя тельства.

18

Поскольку культура—это то, что создается и используется чело веком, то есть обществом или его отдельными индивидуумами, она содержит три аспекта: деятельность по созданию культур ных ценностей, сами эти ценности и деятельность по их исполь зованию. Эти три аспекта неразрывно связаны между собой, но вместе с тем каждый из них имеет относительно самостоя тельное значение. Таким образом, развитие культуры дол жно прослеживать именно по линии взаимосвязи этих ее сторон. Деятельность по созданию культурных ценностей включает сле дующие вопросы: по требованию какого общества или индиви дуумов, путем какого рода общественной или индивидуальной практики, из какого материала и каким способом данная куль тура создана. Проблема существующей культуры—это вопросы характера, структуры и роли ее явлений. Каким обществом или индивидуумами она используется, кому служит и что соз дала ценного, что могло бы быть усвоено последующей куль турой? Прослеживая развитие культуры с учетом этих соображений, чрезвычайно важно в чисто практических интересах обратить внимание на следующее. Культуру необходимо рассматривать не только как совокупность культурных ценностей—ее следует постоянно осмысливать в связи с создавшим и потребляющим ее обществом (либо ин дивидуумами, поскольку последние составляют общество как таковое). Поэтому культуру нужно толковать в ее связи имен но с этими носителями общественного начала. Таким образом, постижение культуры будет одновременно постижением самой истории; и если под таким углом зрения рассмотреть характер, структуру и другие элементы содержания данной культуры, ее истоки неизбежно будут поняты еще глубже. Иными слова ми, рассматривая культуру как продукт определенной эпохи, мы значительно углубляем наше понимание ее. Использование культуры не ограничивается тем периодом, когда она была создана. Существует немало подтверждений того, что чем выше достоинства однажды созданных культурных ценно стей, тем длительнее их жизнь, продолжающаяся и за преде лами данного периода, то есть тем дольше они используются в будущем. Таким образом, культуру важно понимать не толь ко в связи с периодом, когда она была создана, но и с учетом ее существования и функций вне этого периода. Вот почему культуре — хоть она и опирается на ту историческую эпоху, в которую была создана, то есть в конечном счете на произво дительные силы и производственные отношения, составляющие базис общества данной эпохи, — присуще еще и самостоятель ное развитие за рамками данного периода. Меняются люди, со ставляющие общество, но культура предыдущего периода ста новится одним из элементов, порождающих культуру после дующей эпохи.

19

Именно так формируется развивающаяся по собственным зако нам история культуры как таковой. А в связи с последним обстоятельством и возможно появление такого понятия, как «национальные культурные традиции». В этом-то и кроется причина того, что культура, впитывая в себя характерные чер ты той или иной исторической эпохи, оказывается окрашенной в национальные краски, и, следовательно, предметом истории японской культуры становится также выяснение ее традиций и специфических черт. Впрочем, дело не ограничивается самостоятельным развитием культуры внутри того или иного общества : происходит еще ус воение культуры другой нации и государства. Иными словами, культура развивается в ходе международного культурного об мена и ее распространения в мировом масштабе. Само собой разумеется, что для появления плодотворных результатов та кого распространения и обмена необходимы соответствующие исторические условия; было бы ошибочным осмысливать раз витие культуры, игнорируя специфические особенности данно го общества, представляя себе этот процесс чисто механически, по принципу—вода течет сверху вниз. И тем не менее судить о том, насколько важным условием развития культуры явля ются связи с другой культурой, можно, лишь зная, к каким по следствиям приводит прекращение таких связей, то есть куль турная изоляция государства. Подводя итоги сказанному, можно сделать вывод, что задача изу чения истории японской культуры состоит в постижении раз вития ее исторических связей, а также содержания и особен ностей культурных ценностей, их общественных носителей, формирования культурных традиций, связей с зарубежной культурой и т. д. Для чего же мы стремимся осветить историю японской культуры? Тут следует, наверное, проанализировать прежде всего собст венные позиции, побудившие нас к изучению истории японской культуры. Изучение истории культуры, как и истории вообще, предпринима ется для того, чтобы на основе выяснения путей развития чело веческого общества верно определять магистральные направле ния грядущего. Необходимость изучения истории японской культуры в свою очередь диктуется субъективной заинтересо ванностью в накоплении знаний, нужных для плодотворного развития японской культуры будущего на базе познания хода ее развития в прошлом. И наоборот, если при изучении истории японской культуры такой перспективный подход—забота о со зидании будущей совершенной культуры — будет утрачен, то такой труд может сыграть даже отрицательную для японского общества роль.

20

Ценные традиции японской культуры непременно вносят свою лепту в дело развития общечеловеческой культуры, и об этом вкладе следует заботиться. Поэтому японцы не должны с лег костью относиться к традициям своей культуры. В довоенные годы специфические черты японского государства и его культуры выдавались в Японии за воплощение «силы японского национального государственного строя» и «японско го духа», превозносились как «не знающие себе равных в ми ре». Подобные определения, однако, отражали лишь абсолютно беспочвенную, совершенно необоснованную теорию превосход ства всего японского, возникшую на политической основе, она не только не служила творческому развитию японской куль туры, но, скорее, препятствовала этому. Те, кто, ссылаясь на пресловутые принципы «национального государственного строя», «японского духа», отстаивал теорию превосходства японской культуры, выдавали зачастую за традиции, пронизы вающие всю историю Японии, лишь отдельные аспекты куль туры, явившиеся продуктом определенного этапа историческо го развития. Подчеркивая якобы вечный, непреходящий характер этих тради ций, они нередко сознательно ставили преграды на пути соз дания новой, соответствующей развитию общества культуры. Выступая с позиций защиты интересов господствующего клас са, к которому они принадлежали сами, эти люди признавали в культурных традициях прошлого только свою культуру, а к противостоящей ей культуре относились либо негативно, либо вовсе старались ее замолчать. Поэтому то, что они называли традициями японской культуры, в действительности представ ляло собой до крайности извращенные аспекты культуры, и, хотя на словах они говорили об уважении к традициям, подоб ная позиция, напротив, неизбежно приводила к серьезному тор можению развития японской культуры. В послевоенные годы в результате «американизации» японской культуры в условиях господства США устаревшая теория пре восходства всего японского полностью утратила свою силу, од нако на смену ей пока еще не пришло здоровое, объективное отношение к национальной культуре. Нельзя также сказать, что прогрессивные деятели—сторонники освобождения от аме риканского влияния, — выдвинувшие теорию национальной культуры, преуспели в своей попытке объективно переоценить культурные традиции Японии. Но с другой стороны, сейчас, когда восстанавливают свои позиции идеи консервативного тра диционализма (их характеризует, например, стремление к вос становлению праздника Кигэнсэцу* и гимна Кими-га ё *), вы работка правильного отношения к культурным традициям Японии является самой насущной задачей. Пренебрежение традициями национальной японской культуры, их забвение обедняют творческую деятельность современников. Ибо не может быть творчества опустошенного, оторванного от

21

истории. Думается, что именно в этом и заключен смысл рабо ты по истории японской культуры, ставящей своей целью поиск истины, а охарактеризованный выше метод исследования приблизит нас к ее постижению. Базируясь на нем, мы прило жим далее все усилия, чтобы четко разграничить в культур ных традициях прошлого и поставить на свое место то, чем мы по праву можем гордиться, то, что и в сегодняшней Японии не теряет своей ценности и способно помочь развитию Японии будущего. И напротив, вскроем также все те явления, которые мешали развитию японской нации в прошлом, причиняют ей вред в настоящем и должны быть устранены в будущем.