Искусство Венеции. XVI век

черкиваются по контрасту чистой безмятежностью се ребристо-голубого пейзажа, видимого в небольшом про свете окна. Спокойная ясность пейзажа воспринимается как далекий, еле уловимый отзвук большого и поэ тически гармонического мира, столь чуждого холод ному и тревожно одинокому миру, в котором замкнулся этот нервно утонченный юноша. Перебирая пыльные ли сты книги тонкими пальцами породистых рук, он на миг оторвался от ее строк; в пустоту направлен устало задумчивый взгляд его бледно-смуглого лица, прорезан ного беспокойным изгибом нервно изогнутого холодно алого рта. Темный, почти черно-зеленый кафтан, при хотливо смятые легкие с прохладными цветовыми реф лексами манжеты рубашки, холодная голубизна смятой шали, лежащей на теплой золотисто-оливковой скатерти стола, и, наконец, контраст металлического блеска ящер ки, забравшейся на стол и с любопытством глядящей на юношу, и холодно ярких вспышек беспорядочно осыпав шихся розовых лепестков отсутствующего на картине цветка, глухое мерцание железных ключей на ларце соз дают полную нервной остроты и какой-то отрешенности тонко рассчитанную систему цветовых и ритмических ассонансов. Неуютен и как-то не обжит мирок этого интерьера, созданного, казалось бы, согласно наивно домовитым традициям интимно-повествовательного северного искус ства 15 века. И излюбленный позже голландцами мотив героя изображения, отвлеченного как бы вошедшим в картину зрителем от своих занятий и обращающего к нему свой взгляд, здесь отнюдь не способствует взаи мообщению зрителя с поэтическим образом, созданным художником. Отчужденно и безразлично скользит

139