Искусство Франции XVIII века

чаще их жесты и взгляды обращены куда-то за пределы кар тины. «Гитарист» музея Шантильи играет для кого-то сидя щего неподалеку и даже наклонился в его сторону, но этот слушатель невидим. Мецетен, вероятно, поет под окном своей дамы, -он закидывает голову, как будто обращаясь к кому-то наверху, снова невидимому. Живопись этих картин кажется зыбкой и струящейся: такое впечатление создает медлительный и все же нервный ритм движения, а движутся здесь не только фигуры, но и свет, разбивающийся на сотни дрожащих бликов и рефлек сов, и цвета, неуловимо переливающиеся друг в друга. Ни одно произведение из написанных современниками Ватта не выдерживает соседства с его картинами: рядом с этой легкой, мерцающей живописью любое другое полотно кажется либо крикливым и пестрым, либо вялым и тусклым. Пусть цвет на этих картинах теряет определенность и, возможно, силу, - взамен он приобретает драгоценную способность к внутрен нему движению, неожиданным превращениям, а главное - точную и тонкую выразительность. Впрочем, Ватта может создавать и совсем иные вещи. Ода ренный врожденным и зорким мастерством портретиста, он способен в случайной зарисовке дать незабываемый образ ста рой нищенки с изможденным и покорным лицом, подметить забавно-сосредоточенное выражение девочки, поглощенной шитьем, скупо и почти резко изобразить пухлое, нездоровое лицо своего друга Ларока или собственный облик - тревож ного меланхолика с напряженным взглядом и печальной из вилистой линией губ. Уже по первому взгляду на эрмитажного «Савояра» (илл. 4) можно судить, как далеко опередил Ватта своих современников в реалистической ясности видения, и насколько весь строй этой картины отличается от условной поэтики «галантных празднеств». 4 Здесь нет ни дробности света, ни изысканной радужности колорита, ни неустойчивой компози ции: цвет и формы обрели спокойное равновесие, пейзаж - мягкую достоверность тихого провинциального городка, и

16