Искусство Франции XVIII века

мые уродливые человеческие инстинкты - современники ви дят свою эпоху чем-то похожим на тот отвратительный шабаш полулюдей, полузверей, который изобразил Клод Жилло в своей «Игорной страсти». Уродливые существа в алчном исступлении толпятся вокруг столов с золотом: они ликуют, злобствуют, избивают друг друга, одержимые слепым азар том. Непринужденно-ироническое повествование Монтескье в «Персидских письмах» сменяется гневными, почти патетиче скими нотами, когда его герои рассказывают об этих днях: «Я видел там, как целый народ, испокон веков отличав шийся великодушием, честностью, душевной чистотой и доб росовестностью, внезапно сделался последним из народов; как зло распространялось, не щадя даже наиболее здоровых чле нов. . . Я видел, как подорвана была вера в нерушимость дого воров, как попраны были священнейшие соглашения, как на рушены были все семейные законы. . . Что скажет потомство, когда ему придется краснеть от стыда за своих отцов?» 1 Иронии и горечи Монтескье вторят другие писатели этого времени. Вольнодумный поэт-эпикуреец Шолье неожиданно поддается мыслям о суетности жизни, о грустной неизбежно сти смерти. Еще красноречивее мемуары д'Аржансона, известного по литического деятеля, прекрасного знатока культуры, поклон ника Вольтера и Монтескье. «Внутренний огонь угасает, ему не хватает пищи, - почти с отчаянием пишет он о своем вре мени. -Сердце сковывается параличом, подобно тому, как ноги немеют от бездействия».2 Вся страна в его представле нии остановилась на грани последнего бесславия: «Вот к чему пришли мы во Франции. Занавес падает, представление кон чается, и остаются только свистуны, занятые своим сви стом . . . » 3. Однако слишком немногие современники воспринимают свою эпоху с такой осуждающей горечью. В большинстве ли тературных памятников и мемуаров Регентство предстает со всем иным - легкомысленным и блестящим временем, затя нувшимся беспечным праздником. Французская аристократия

7

Made with FlippingBook - Online Brochure Maker