Искусство Армении. Черты историко-художественного развития

« Архитектурным » отношением к плоскости листа отличаются декоративные страницы хоранов . Дугообразные арки на вытянутых тонких колоннах увенчаны широким антабле‐ ментом , в соединении с расположенными тут же растениями и животными они выглядят как фоны в церковных росписях . В Евангелии Мугни мы видим причудливое сочетание узнаваемых видов цветов , птиц и животных с сиринами , сфинксами и грифонами , которое становится характерным для всех армянских рукописей . По‐видимому , хоран трактовался не только как сад с ротондой Гроба Господня , но и райский сад , в котором реальное и фантастическое могли сосуществовать , давая простор для творчества . Специально изу‐ чавшая эту рукопись Л . Дурново насчитывала на её страницах , начиная с изображения слона и кончая медузой в « нильской сцене » ( не считая сфинксов и сиринов ), 34 вида до‐ машних и диких животных и птиц . Большинство из них выглядят вполне естественно и жи‐ во , а некоторые , изображённые « со слов » или мало знакомые художнику , узнаются , хотя и искажены . Символика декоративных листов рукописей была заключена в самом сопря‐ жении реальных живых форм с орнаментальным узором , так выражалась мысль о под‐ властности всего мироздания божественному провидению . Заглавные листы Евангелия Мугни , новые по типу , предлагают на долгое время ос‐ новную конструктивную схему — сверху , на всю ширину листа , располагается заставка , похожая по форме и орнаменту на верхнюю часть хорана , обычно — с резным нижним краем , а слева к ней подвешена большая заглавная буква , в рисунок которой включается символ евангелиста . Лицевые миниатюры Евангелия Мугни , расположенные после тетради хоранов в по‐ следовательности , соответствующей событиям жизни Христа , отличаются торжественным спокойствием предопределённого свыше действа . Во всём чувствуются уверенность , глу‐ бокое знание сложившихся приёмов изображения каждой из сцен цикла . Спокойные , анатомически правильные фигуры в пластично задрапированных одеждах разыгрывают на пейзажных и архитектурных фонах свои заранее известные читателю роли . Смысл со‐ бытия почти не отражается на их лицах , не выражен в жестах , лишь отложившиеся в кано‐ не цветовые контрасты свидетельствуют о драматизме происходящего . Евангелие Мугни — памятник , аккумулирующий определённые черты целого направ‐ ления в искусстве Армении XI века и свидетельствующий о включённости страны в культу‐ ру своего времени , умении видеть себя на арене событий и идей общехристианского зна‐ чения с тем тактом и деликатностью , которые могут быть результатом большой профес‐ сиональной культуры ( отмеченные выше черты родного пейзажа в сценах жизни Спасите‐ ля , изображение армянских построек — в частности , в сцене Сошествия Св . Духа и пр .). К Евангелию Мугни примыкают по характеру несколько известных памятников , в том числе Карское евангелие ( Иерусалим , № 2556), неполно сохранившаяся рукопись 1053 года ( М 3593) и др . Все они придерживаются начавшей в то время господствовать визан‐ тийский иконографии . Но , как мы уже говорили , параллельно развивались в книжной живописи и другие тенденции , они отложились в целом ряде не менее выдающихся и многозначительных памятников . В первом из них , Лазаревском евангелии 887 года ( М 6200) сохранились четыре листа с хоранами — и только . Но стиль этих миниатюр , повторённый затем в целом ряде памят‐ ников , говорит о том , что он имел и более ранние проявления , не дошедшие до наших дней . Предельно простые по форме , с тонкими линиями рисунка , отличающегося какой‐ то беглой стремительностью , сведённые к прозрачным жёлтому , красному , зелёному и тёмно‐синему цветам , эти лёгкие аркады , где колонны , как в народном жилище , состав‐ лены из простых брусков дерева , производят чарующее впечатление .