И.А. Фомин

вался бы меньшей симпатией, чем Петербург, —писал Бе нуа. — Каких только он не заслужил эпитетов: «гнилое бо лото», «нелепая выдумка», «безличный», «чиновничий депар тамент», «полковая канцелярия». Я никогда не мог согла ситься со всем этим и должен, напротив того, сознаться, что люблю Петербург и даже, наоборот, нахожу в нем мас су совершенно своеобразной, лично ему только присущей прелести... Он... красив... именно в целом или, вернее, огром ными кусками, большими ансамблями, широкими панора мами, выдержанными в известном типе —чопорном, но пре красном и величественном». Статья была адресована прежде всего художникам: Бенуа призывал их понять, как живописен Петербург, сколь до стойны их внимания архитектурные пейзажи города, напо минал о «художественном отношении» к петербургской ста рине мастеров прошлого, сумевших прекрасно выразить «пустынность Невы, фантастическую грандиозность и кра соту ее, чудные эффекты белых ночей, прелестные виды на островах, у Смольного». И, как бы развивая мысли Бенуа, в одном из номеров «Мира искусства» за 1904 год появилась статья И. А. Фо мина о московском классицизме. В ней Фомин представал перед читателями не только как архитектор-профессионал, хорошо разбирающийся в истоках красоты архитектурных форм, но и как настоящий поэт, вдохновенно раскрыва ющий секреты этой красоты непосвященным. Проникнутая особым, поистине музыкальным ритмом речь Фомина, его искреннее, окрашенное романтическим чувством преклоне ние перед величием памятников русского искусства, его гневное, исполненное страсти осуждение тех, кто, не пони мая красоты, искажает ее, —все это не могло не привлечь внимания современников. Фомин писал: «Поэзия прошлого! Отзвук вдохновенных минут старых мастеров! Не всем понятно тонкое чувство грусти по былой ушедшей красоте, которое подчас сменяется невольным вос 18