Гамбургский счет

ДВА ПЕРВЫХ

ДЕСЯТИЛЕТИЯ

И если кто теряет нить моих мыслей, так это нерадивый читатель, а вовсе не я... Мой стиль и мой ум одинаково склонны к бродяжничеству. Лучше немного безумия, чем тьма глу пости. Мишель Монтень

Что я сделал? Нельзя отрицать:

родил множество новых мыслей.

В. Розанов

1

В последних числах декабря 1913 г. в известном литературно артистическом кафе Бориса Пронина «Бродячая собака» студент филолог Петербургского университета Виктор Шкловский прочел док лад «Место футуризма в истории языка». «В час ночи,— вспоминал современник,— в самой «Собаке» только начинается филологически-лингвистическая (т. е. на самый что ни на есть скучнейший из возможных точек зрения обывателя сюжет!) лекция юного Виктора Шкловского «Воскрешение вещей»! Юный ученый-энтуазист распинается по поводу оживленного Велимиром Хлебниковым языка, преподнося в твердой скорлупе ученого орешка квинтэссенцию труднейших мыслей Александра Веселовского и Потеб ни, уже прорезанных радиолучом собственных его, как говорилось тогда, «инвенций»,— он даром мощного своего именно воскрешенного, живого языка заставляет слушать, не шелохнувшись, многочисленную публику, наполовину состоящую чуть ли не из «фрачников» и деколь тированных дам» 1 . Для публики новостью были не филологические доклады — еще живо помнились стиховедческие лекции А. Белого с графиками и циф ровыми выкладками. Но у символистов была демонстративная ученость, базирующаяся на предшествующей науке и растворенная в философии.

1 Π я с τ В л. Встречи. Л., 1929. С. 250.

3