Гамбургский счет

к Дон Кихоту Тургенева, широкому, но пустому, от Карла Великого к имени «король»; по мере умирания произведения и искусства оно ширеет, басня символистичнее поэмы, а по словица — басни. Поэтому и теория Потебни меньше всего про тиворечила сама себе при разборе басни, которая и была иссле дована Потебней с его точки зрения до конца. К художествен ным «вещным» произведениям теория не подошла, а потому и книга Потебни не могла быть дописана. Как известно, «За писки по теории словесности» изданы в 1905 году, через 13 лет после смерти автора. Потебня сам из этой книги вполне обработал только отдел о басне 1 . Вещи, воспринятые несколько раз, начинают восприни маться узнаванием: вещь находится перед нами, мы знаем об этом, цо ее не видим 2 . Поэтому мы не можем ничего сказать о ней. Вывод вещи из автоматизма восприятия совершается в ис кусстве разными способами; в этой статье я хочу указать один из тех способов, которыми пользовался почти постоянно Л. Тол стой — тот писатель, который, хотя бы для Мережковского, кажется дающим вещи так, как он их сам видит, видит до кон ца, но не изменяет. Прием остранения у Л. Толстого состоит в том, что он не называет вещь ее именем, а описывает ее как в первый раз виденную, а случай — как в первый раз происшедший, причем он употребляет в описании вещи не те названия ее частей, которые приняты, а называет их так, как называются соответ ственные части в других вещах. Привожу пример. В статье «Стыдно» Л. Толстой так остраняет понятие сечения: «(...) людей, нарушавших законы, взрослых и иногда старых людей, оголять, валить на пол и бить прутьями по заднице»; через несколько строк: «стегать по оголенным ягодицам». К этому месту есть примечание: «И почему именно этот глупый, дикий прием причинения боли, а не какой-нибудь другой: колоть иголками плечи или какое-либо другое место тела, сжимать в тиски руки или ноги или еще что-нибудь подобное?» Я извиня юсь за тяжелый пример, но он типичен как способ Толстого добираться до совести. Привычное сечение остранено и описа нием, и предложением изменить его форму, не изменяя сущ ности. Методом остранения пользовался Толстой постоянно: в одном из случаев ( «Холстомер» ) рассказ ведется от лица ло шади, и вещи остранены не нашим, а лошадиным их восприя тием. Вот как она восприняла институт собственности:

1 Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка. Харьков, 1894. 2 Шкловский Виктор. Воскрешение слова. 1914.

64