Гамбургский счет

убеждает себя, что так надо, он почти заклинает: «А Матвей Комаров и история — это способ изучать современность. (...) Сегодня нужно быть с кем-нибудь. (...) Нужно быть мясом в сегодняшнем котле. Если бы совесть предписала мне создание романов. (...) Но она при казывает мне работать каждый день. (...) Думать (...) в литературе о способах изображать работу трактора» 1 . Известный исследователь творчества Шкловского Р. Шелдон пишет, что после 1925 г. Шкловский «иод влиянием постоянного давления со стороны марксистской критики и РАППа, а также в силу естествен ной эволюции взглядов пришел к модификации своих принципов и определенному признанию роли социальных норм в литературе. Он работал в относительной безвестности в течение всего сталинского периода, но после смерти Сталина в 1953 г. вновь заявил о себе серией новых книг, в которых хотя бы частично возвратился к своим прежним взглядам» 2 . Последнее утверждение неточно. В любых его работах до 1953 года можно найти немало утверждений и анализов совершенно опоязовских. Его мышление как бы распадалось на две несоединимые (у него) сферы — одну «формальную», другую — нет. Много раз, под давшись давлению, требованиям или спеша навстречу им, он публично осуждал ошибки ОНОЯЗа, утверждал, что «не устал расти». Но сомне вался ли он «на самом деле» в направлении работы ОПЯЗа и главных результатах его деятельности в науке? В многочисленных беседах, участником которых был в течение двадцати с лишним лет автор этой статьи, Шкловский ни разу не выразил и тени такого сомнения. Раздво енность стала привычной. Всякое разделение писаний Шкловского на жанры — «критика», «проза», «теория» — очень условно. В критических статьях находим мемуары и прозу, в сочинениях, формально отнесенных к прозе или мемуарам,— пассажи о теоретической поэтике («Zoo», «Сентименталь ное путешествие»). «Как это ни странно,— писал П. Губер в рецензии на книгу «Революция и фронт» (вошла в «Сентиментальное путе шествие».— Л. */.), но мемуары Шкловского помогают понять (...) его теорию литературы, его метод. Кинувшись очертя голову во взбаламу ченное революционное море, Шкловский сохранил все те свойства и тенденции, которыми отмечены его литературно-критические рабо ты: бьющую через край талантливость натуры, неподдельную спо собность увлекаться, дух некоторого авантюризма, жажду новизны во что бы то ни стало, острую наблюдательность, умение подмечать то, чего не замечает привычный, утомившийся взгляд, и вместе с тем чрезмерную легкость культурного багажа, свободу от всех традиций и. как следствие этого, готовность смотреть на все извне и со сторо 1 Шкловский В. Поденщина. Л., 1930. С. 228-229. 2 Sheldon R. The formalist poetics of Victor Shklovsky.— Russian literature triquarterly. 1972. № 1. P. 368. 10

29