Гамбургский счет

О СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ПРОЗЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я прошу читателя о внимании и доброжелательстве. Мои вещи при всей их простоте трудны, может быть, потому, что я не умею договаривать. Может быть, потому, что литературная форма близка мне, я весь в ней, и, когда я пишу, вещь приобретает самостоятельную ценность. Установка переходит на выражение, и узор скрывает надпись. Я прошу читателя спорить со мной после прочтения книги, а во время чтения только смотреть, возможно ли построение тех рядов мысли, которые я предлагаю. «Veto» — кричал шляхтич в польском сейме и выскакивал из окна. Наши критики не выскакивают из окна, но возражают, не выслушивая. Книга моя не книга критическая. Это не путеводитель по современной прозе. Вот почему я не поместил в нее разбор вещей Грина, Сей фуллиной, Новикова-Прибоя, Тарасова-Родионова. К сожалению, я не овладел также материалом Василия Ка менского, Артема Веселого, Михаила Булгакова. Те писатели, вещи которых здесь разбираются, разбираются не за то, что они замечательные. У меня другая задача. Я верю, что литература изменяется, у завтрашнего дня будут свои литературные формы, и сегодняш ний день их подготовляет. Может быть, новой литературной формой будет газета как художественное целое, может быть, возродится документальная проза, что как будто намечается увлечением мемуарами и путе шествиями. Старая сюжетная форма, с судьбой героя, положенной в ос нову сюжета, перестает удовлетворять многих авторов. Намечается несколько возможностей: путь Розанова, или (чтобы удалить определенный «идеологический привкус» этого имени) путь «записной книжки писателя». У многих писателей, и среди них Горького, Ремизова, Бе лого, борьба «генерализации» и «подробностей», о которой гово рил Лев Толстой*, кончилась победой «подробностей». 191