Гамбургский счет

Скучно им было ужасно. Выйдешь в Берлине на улицу, и вот уже летят навстречу и Альтман, и Немирович-Данченко, Даманская, Алексей Толстой и вся туманность русской эмиграции и полуэмиграции. Шел раз по Берлину Айхенвальд. Заблудился. Берлин очень большой, поезд пересекает его три часа. Заблудился Айхенвальд в Берлине и спросил прохожего на плохом немецком языке что-то про дорогу. Прохожий ответил: «Da vi ne tuda idete, Juli Isaevitsch». Потому что он был москвич. Откуда нам знать, гниет ли или не гниет Запад, когда мы видим друг друга. Видим еще несколько немецких и амери канских журналистов, двух чехов и одного полицейского чинов ника, которому даем взятку сигарами. Мы ездим по дорогам Европы, едим ее хлеб, но ее не знаем. Только презираем на всякий случай. Я Европу знаю еще меньше других, но молодость хмоя про шла — кончилась в Берлине. Не знаю, умеет ли безымянный фэкс бегать за трамваем, вести скандал до конца и связывать вместе те слова, которые никто не связывал, или начинать по три раза в год жизнь сна чала, а я умел. Но Берлин смирил меня. Я подымаю старую тему, за которую на меня уже сердятся. Я знаю, что проживу всю жизнь с теми людьми, с которыми живу. Что мы стаей пролетим через безвоздушное пространство. Я знаю, что то, что считаешь своей личной судьбой, на самом деле судьба твоей группы. Намучаешься, набегаешься, прибежишь куда-нибудь в чужое место... А там сидят одни знакомые и играют в покер. — Здравствуйте, Виктор Борисович. Но я все-таки настаиваю на «Пробниках». Написал я ту статью с горечью, но в общем порядке, никто мне ее не заказы вал, и никто меня за нее не хвалил. Однако ее нужно было напи сать, чтобы лишить людей еще одной иллюзии. Я уважаю всякое мастерство и всех владеющих мастерством, но интеллигенция это не люди, имеющие определенные знания, а люди с определенной психологией. Они не удались, меньше, чем удалось дворянство. Сейчас со общу вам, что привело меня к этой мысли. В эмиграцию ушло около миллиона русских. Все они грамот ны. — Здравствуйте, Захарий Григорьевич*. И опять побежишь, и опять встретишь. Поэтому нельзя сердить своих знакомых.

188