Гамбургский счет

«Такие городские сказки есть: они рассказаны Гербертом Уэллсом. Это — его фантастические романы». Замятин считает отличительной чертой фантастики у Уэл лса — правдоподобность невероятного. Уэллс заманивает своего читателя в фантастику, заставляет его всерьез верить ей. В фантастике Уэллса, по словам Замятина, очень часто есть не что иное, как предвиденье будущего. Уэллс в 1893 году уже писал о боях аэропланов. В 1898 году описывал, как марсиане уничтожают земные войска газовой атакой. Одновременно мы видим другую сторону в творчестве Уэллса: Уэллс автор 13 реалистических романов, написанных в духе школы Диккенса, в них Уэллс является пред нами в образе своеобразного английского социалиста и английского же богоискателя. «Можно признавать,— пишет Уэллс в 1902 году,— или что Вселенная едина и сохраняет известный порядок в силу какого то особого, присущего ей качества, или же можно считать ее случайным агрегатом, не связанным никаким внутренним един ством. Вся наука и большинство современных религиозных систем исходят из первой предпосылки, а признавать эту пред посылку для всякого, кто не настолько труслив, чтобы прятать ся за софизмы, признавать эту предпосылку — и значит верить в Бога. Вера в Бога означает оправдание всего бытия». Книга Евг. Замятина об Уэллсе ценна нам не только тем, что она впервые знакомит русского читателя с простой, но чуж дой нам фигурой английского романиста. Интерес Замятина к Уэллсу характерен также как показатель тяги крупного рус ского писателя школы Ремизова и отчасти Андрея Белого к дру гой стихии литературы, к литературе латинской, к роману приключений. Русская литература только в XIX веке, и то лишь отчасти, вошла в поле зрения культурного мира. Вещи Пушкина и Гоголя не вошли и, вероятно, не войдут в сравнительно тесный круг всему миру известных произведе ний. Успех Толстого — успех идеи религиозной, успех Горько го — успех идеи социальной и успех биографии, успех Достоев ского — двояк, часть людей приняла его философские идеи, часть поняла его как «уголовный роман». Русская литература не создала своего ни «Робинзона Крузо», ни «Гулливера», ни «Дон Кихота». Русская литература рабо тала над словом, над языком и бесконечно меньше, чем литера тура европейская, и в частности английская, обращала внима ние на фабулу. Тургенев, Гончаров — писатели почти без фабулы. Трудно придумать что-нибудь беспомощней по сюжету, чем «Рудин». Школа Стерна не отразилась в России почти ни на ком, если не считать не понятого современной выходу книги

144