Гамбургский счет

Поэтому, чем меньше мы знаем ту эпоху, которую нам ри сует Мережковский, тем интереснее нам его произведение. Здесь подкупает занимательность материала. Вот почему среднему читателю интереснее «Юлиан Отступник» и «Леонар до да Винчи», чем «Петр и Алексей», а человеку, знакомому с историей декабристов, «14 декабря» прямо докучно и неприятно своим приемом сводки плохо выбранного материала, разбав ленного мистицизмом, уже сильно подержанным. На меня «14 декабря» производит впечатление пародии, чего-то вроде «Прекрасных сабинянок» Леонида Андреева, в ко торых римляне сами себя называют древними римлянами; у Мережковского декабристы воспринимают сами себя с точки зрения третьеразрядного литератора двадцатого века. Интересно сравнить, как пользовался цитатами в своих про изведениях Лев Толстой. У него обычно «историческая фраза» появляется в таком контексте, то есть окружена такими словами и положениями, что она воспринимается заново. Посмотрите, на пример, разговор Наполеона с послом Александра. Толстой заново создает «историческую фразу», вводит ее в композицию. Мережковский склеивает фразу и стихи, как лос кутное одеяло. Я не упрекаю Мережковского за то, что он пишет или клеит хуже Толстого, но просто указываю на то, что литературная тех ника, которая за последнее десятилетие существования русской литературы необыкновенно развилась, у него выродилась в со вершенно детские приемы. Мережковский обладает еще другой особенностью: он очень быстро стареет. Стихи, написанные им в начале его литератур ной работы, нельзя слушать без ощущения неловкости (при мер: «Сакья-Муни» ). Мистицизм Мережковского, его «Небо вверху и небо внизу», «Зверь и Бог»*, «Христос и Антихрист», все попарно связанные словечки, выносились до того, что о них нельзя писать серьезно**. Я не протестую против постановки Мережковского на сцене, но ставить Мережковского надо не в плане художественном, а в плане образовательном. Его романы нужны так же, как и сти хотворение: Поэтому и отношение к ним должно быть не как к целым про изведениям, как, например, к скульптурным группам, и даже не как к целым гарнитурам, как, например, к гарнитурам мебели, а как к связкам предметов, могущих существовать и отдельно. Мистика — плохая мистика Мережковского — должна быть удалена, вычеркнута из его романов — и не за то, что она мисти ка, а за то, что она плохая. Кто и легко и скоро Число найти желает, Тот его уже знает***.

112