Гамбургский счет

Во-вторых: если картина будет повешена на стене не на том уровне, на котором она писалась, и если это не было специально учтено художником (обычный случай станковой живописи), то линия горизонта картины окажется фальшивой и перспекти ва опять искаженной. В таком положении находятся почти все картины в музеях. Впрочем, и при самом исполнении картины иногда (например, у Веронезе) пишутся с двумя или более линиями горизонта. Но если бы перспектива и следовала законам начертательной геометрии, то и тогда она не могла бы объективно передавать формы.

Представим себе маленький квадрат внутри большого. Соеди ним их углы. Теперь будем смотреть, фиксируя внимание на малом квадрате. Мы увидим, что перед нами изображена усечен ная пирамида с квадратным основанием, обращенная вершиной к нам. Посмотрим затем, фиксируя внимание на большом квад рате. И мы увидим ту же пирамиду, но уже обращенную к нам своим основанием, как бы врезанную внутрь. Если же мы бросим на чертеж беглый взгляд, не подчеркивая своим вниманием ни одного из контуров, то мы не получим ощущения формы. Этот опыт анализирован Вундтом*, а потом подробно разработан в применении к живописи Христиансеном в его «Философии искусства». Я не совсем согласен с некоторыми выводами Христиансена, но не буду разбирать их в статье. Сейчас же скажу только: наш чертеж представляет из себя перспективную схему. Большой квадрат можно считать передним планом, малый — задним. Но ведь можно и наоборот. Можно, как мы видели, вывернуть чертеж, представить задний план передним. Можно, наконец, сплющить его, ощутить как плоский. Таким образом, и с этой стороны перспектива условна, она основана на традиции восприятия.

96