Fuck context

Семейным счастьем архитектор Стивен Холл обязан русскому авангарду. Со своей женой, бразильской худож- ницей Соланжи Фабиано, он познакомился в Нью-Йорке, в галерее Полы Купер. «Кто ваш любимый художник?» — спросил он примерно на второй минуте знакомства. «Ма- левич», — не задумываясь ответила она. — Представляете, «Малевич», — говорит Холл, — это же мой любимый худож- ник, он повлиял на все мое творчество. Мы сидим в его нью-йоркском офисе, бывшей фотостудии, с видом на пере- плетающиеся железнодорожные пути. За окном валит мокрый снег. В офис я про- бирался по колено в снежной жиже пополам с солью, и сейчас понемногу начинаю согреваться. — Мы с ней совершенно разные. Я с севера, из Сиэттла. Она из Бразилии. Я смотрю в окно — мокрый снег, идеальный день для скандинавской меланхо- лии, а она поет и танцует: «Бразил, Бразил, Бразил». Мы пришли друг к другу через Малевича. Русский художник соединил Северную и Южную Америку. Несколько лет назад Стивен и Соланжи решили съездить в Москву и послали е-мейл архитекторам Владу и Людмиле Кирпичевым: «Хотим на могилу Малевича». Те отвечают: «Могила где-то в Немчиновке, но никто точно не знает где.» Стивен не успокаивается: «Поедем в Немчиновку, будем искать». Они: «Немчиновка — это черт знает где». Стивен: «Тогда поедем черт знает куда». — Первое, что сказал Стивен в Шереметьево, — рассказывал потом Влад Кирпи- чев, — было: «Немедленно едем в музей Малевича» . Мы ему объясняем, что такого музея нет. «Тогда в музей Лисицкого». И такого тоже нет. «Ладно, тогда в музей Родченко». Когда выяснил, что и такого нет, рассердился: «Вы, ребята, наверное, просто не знаете этих вещей». — Они все-таки взяли машину, — рассказывает Стивен, — и мы поехали в Нем- чиновку. Они, оказывается, никогда не были в Немчиновке, тоже мне, русские архитекторы. Едем мимо отвратительных постмодернистских дач, попадаем... на улицу Малевича. В конце улицы, среди снега стоит белый куб, на нем напи- сано: «Поставлено дочерью Малевича в 1988 году примерно на том месте, где по- хоронен мой отец » . Я говорюЛюдмиле и Владу: «Что я вам говорил, вы просто не знаете этих вещей. Теперь поищем дом Малевича». Они опять: искать бессмыс- ленно, ничего не сохранилось, поехали домой. Через пятнадцать минут находим дом с мемориальной доской «Здесь жил Малевич». Какая-то старушка говорит нам: «Вы первые иностранцы, которые сюда приехали». Понимаете, пер-вы-е! Впервые опубликовано в журнале Architectural Digest Russia.

— У большинства архитекторов, с которыми мне при- ходилась разговаривать, — говорю я, — есть какая-то дра- ма — Ричарда Мейера обвиняют в плагиате у самого себя, Фрэнка Гери в показухе, Роберта Вентури в зацикленно- сти на старых идеях. У вас, похоже, никакой драмы нет — все в восторге... — У меня нет драмы? — возмущенно перебивает Холл. — Все, кого вы перечислили, это голубая кровь, они из приличных семей, окончили Йель или Гарвард.

1. На самом деле, на кубе на- писано: «В этой местности 21 мая 1935 года был захоронен прах всемирно известного художника Казимира Малевича. Знак установлен 30.7.1988 г.». До реального места захоро- нения, находящегося на поле, около полутора километров.

Fuck Context?

37