Fuck context

международный конгресс современной архитектуры, созданный Ле Корбюзье и Зигфридом Гидеоном в 1928 году). Впоследствии группа CASE превратилась в New York Five . В 1972 году вышла книга «Пять архитекторов», продемонстрировавшая их постройки и проекты и вызвавшая бурную, не всегда положительную реак- цию. Пять других архитекторов, близких по духу к идеям Роберта Вентури и тезисам его тогда же опубликованной книги «Уроки Лас-Вегаса» (в эту группу входили такие известные архитекторы как Роберт Стерн и Чарльз Мор), в серии статей, назван- ной «Пять о пяти», накинулись на Мейера и его друзей, обвиняя их в чрезмерной эксклюзивности, герметичности, брезгливом отношении к реальной жизни, евро- пейском высокомерии, ленивом копировании привычных модернистских форм и массе других грехов. Мейера и его друзей архитектурная пресса быстро окрестила «белыми», а постмодернистов «серыми», поскольку те проповедовали включение в архитектуру жизненной «грязи». — Значат ли что-нибудь для вас сегодня такие термины как модернизм и пост- модернизм? — спрашиваю я. — Нет. — Вы никогда ими не пользуетесь? — Я ими пользовался раньше, когда хотел сформулировать определенную позицию, но эта позиция потеряла смысл. Постмодернизм, это некая аббера- ция 80-х годов, его давно уже не существует. В каких-то странах, где постмо- дернизм не был принят сразу, его влияние все еще чувствуется, например, во Франции. — Или в России. — Примите мои соболезнования. — Значит, спор между «серыми» и «белыми», потерял всякий смысл? — Я что-то больше не вижу никаких «серых». — А «белых»? — Я все еще здесь. — Вы все еще член группы? — У нас не было никаких членов. Просто пять друзей со сходными взгля- дами. — Но если посмотреть на то, что делали, скажем, Майкл Грейвс и вы, там мало общего. — Согласен. — Что же вас объединяло? — Все мы были примерно одного возраста. Некоторые из нас вместе учи- лись, некоторые вместе преподавали, мы уважали друг друга, знали работы друг друга, нам было о чем поговорить. — Русские конструктвисты (а вся ваша группа относилась к ним с большим ува- жением) вкладывали в свою работу определенное социальное содержание. Они, грубо говоря, хотели изменить мир с помощью архитектуры… — И доказали, что это невозможно. Архитектура не может изменить мир. Если ты хочешь изменить мир, занимайся политикой, а не архитектурой. — Но не кажется ли вам, что если бы Веснины или Гинзбург увидели ваши рабо-

Fuck Context?

21