Фантазии об искусстве

В.-Г. ВАКЕНРОДЕР.

подвергают сомнению или осмеивают многие подлинные истории, происходившие в те времена, называя их сказ ками,— ибо искра божия совсем угасла в их сердцах. Одна из наиболее замечательных историй этого рода, которую я никогда не мог читать без изумления, но кото рая никогда не подвергала мое сердце искушению усом ниться в ней,—это история о смерти престарелого живопис ца Франческо Франча, праотца и родоначальника школы, образовавшейся в Болонье и Ломбардии. Этот Франческо по рождению был из простых ремес ленников, но с помощью своего неутомимого прилежания и своего неизменно стремящегося ввысь духа вознесся на вершины славы. В юности он работал сначала у золотых дел мастера и создавал такие замечательные вещи из зо лота и серебра, что каждый, кто их видел, приходил в изумление. Еще он в течение долгого времени вырезал штемпеля для монет, и все князья и герцоги Ломбардии считали для себя делом чести, чтобы именно его резцу принадлежали их изображения на монетах. Ибо тогда бы ло еще то время, когда благородные люди страны и все сограждане поддерживали гордость своего отечественного художника, постоянно и громко выражая ему свое одоб рение. Многие лица княжеского сана, проезжая через Бо лонью, не упускали возможности заказать у Франческо свое изображение — сначала в виде рисунка, а затем вы резанное и вычеканенное в металле. Однако же живой пламенный дух Франческо стремил ся к новому полю деятельности, и чем более насыщалось его жгучее честолюбие, тем нетерпеливее он жаждал от крыть для себя совершенно новый, нехоженный еще путь к славе. Уже будучи сорока лет от роду, он вступил в пре делы нового искусства; с необоримым терпением он упраж нялся в искусстве живописи и все свои помыслы напра вил на изучение композиции и эффекта сочетания красок. И прямо-таки поразительно, как быстро ему удалось соз дать произведения, которые повергли в изумление всю Болонью. Он и вправду стал великолепным художником; ибо хотя он имел много соперников, да и сам божествен ный Рафаэль в это самое время работал в Риме, все же и его вещи всегда по праву могли быть причислены к са мым выдающимся. Ведь, вне всякого сомнения, прекрасное в искусстве не есть нечто столь убогое и скудное, чтобы его могла исчерпать жизнь одного человека, и быть твор 34