Фантазии об искусстве

КОММЕНТАРИИ

Удивительная восточная сказка... Один из центральных и наиболее ярких разделов книги. Он пред ставляет две стороны мировоззрения Вакенродера: и его романтический эстетизм (искусство снимает противоречия жизни и «останавливает колесо Иксиона», по выражению Шопенгауэра) и его критику культу ры. Эта критика здесь наиболее ценна, она разработана в острых, художественно самостоятельных образах. Вакенродер пользуется распространенным в XVIII веке образом (риторическим «общим местом») «колеса времени». Сначала, в раннем Просвещении, уподобление мира колесному механизму часов означало совершенство-конструкции мироздания: «Коль скоро мир — это машина, то у него большое сходство с часами» (Gottsched J. Chr. Erste Gründe der gesammten Weltweisheit: 1. Bd, 7. Aufl. Leipzig, 1762, S. 250; раз вернуто в § 345—349); еще И. Кеплер в письме от 10 февраля 1605 го да доказывает, что универсум есть образ созданных божественным демиургом часов: “ ...ut coelestem machinam dicam non esse instar divini animalis, sed instar horologii (qui horologium credit esse animatum, is gloriam artificis tribuit operi)...” (цит. по кн.: Apel 0 . Das Ver- stehem.— “Archiv für Begriffsgeschichte” . Bd 1. Bonn, 1955, S . ' 145). Ср. у Лессинга («Воспитание рода человеческого», § 92,— написано в 1777 годуі): «...что, если медленно вращающееся колесо, приближающее человеческий род к совершенству, приводится в движение лишь коле сами поменьше и побыстрее, так что каждое вносит свое в движение целого?» (ср. Гердер И.-Г Идеи философии истории человечества, кн. 20, предисловие). Для философии истории конца XVIII века то же «колесо» — мно гозначный символ беспрестанного развития, движения вперед: «Колесо все переменяющего времени вращается неудержимо» (Гердер И.-Г. Идеи философии истории человечества, кн. 16, гл. 4, и множество др. по добных мест очень часто у Шиллера). Наконец, у романтиков во враще ние колеса времени начинает проникать какая-то абсурдность прокля того мира, время становится злой силой, земля — механической фабри кой, давящей людей. Ср. у Тика: «Нечто глубоко печальное заключено в том, что вся целая обширная человеческая жизнь с ее кажущимся бесконечным многообразием хитросплетений пускается в ход самым что ни на есть убогим механизмом — жалкой заботой о хлебе насущном» (Anger, 76). Выражающий возвышенный исторический оптимизм, гармо нический образ Лессинга для романтика невозможен, непонятен или даже смешон. См. также: Hertrich, 177—178. Параллелью «Сказке» Вакенродера (стихотворение в ней принад лежит Тику) в романтическую эпоху является «Сновидение Адальберта» (сновидение — распространенный на рубеже веков жанр немецкой лите ратуры) из третьего философского диалога выдающегося берлинского философа К.-В.-Ф. Зольгера (1780—1819) (см.: Solger K. W. F. Philosop hische Gespräche 1817, Darmstadt, 1972, S. 172— 179). Здесь тема р аз вита самостоятельно, возникает в ином философском контексте, и сов падения мотивов, как бы навязчивых представлений, очень характерны: «Устав от слушания и говорения, я в эту теплую летнюю ночь, когда все небо было усыпано звездами, тихо уснул у открытого окна, через которое свободно могли влетать в комнату духи сновидений. Вскоре я очутился на большом, необозримом поле, но только поверх ность его была как бы пологим скатом, и мне даже почудилось, что округлость земной поверхности стала ощутима мне. По полю было 260