Фантазии об искусстве

В.-Г. ВАКЕНРОДЕР

лющей любви, и только такая любовь приблизит нас к не бесному блаженству. Такова прекраснейшая и удивительнейшая картина, в какой я могу представить музыку, хотя многие назовут все это пустыми мечтаниями. Но в чем состоит магия, вызывающая это изумительное явление духа? — Я смотрю — и не вижу ничего, кроме ж ал ­ кой паутины числовых соотношений, вещественно выра женных в просверленном дереве, в совокупности струн, сделанных из кишок и медной проволоки.— От этого все становится еще удивительнее, и я верю, что не иначе как незримая арфа господня присоединяется к нашим звукам и придает человеческой паутине чисел небесную силу. Так как же пришла на ум человеку удивительная мысль заставить звучать дерево и металл? Что привело его к бесценному открытию этого самого удивительного из ис кусств?— Это настолько странно и необыкновенно, что я хочу коротко рассказать о том, как я себе это мыслю. Человек рождается в неведении. Когда мы еще лежим в колыбели, сотни маленьких невидимых духов пестуют нашу маленькую душу и обучают ее всяким тонким навы кам. Так, улыбаясь, мы постепенно учимся радоваться, пла ча, учимся грустить, пристально разглядывая, учимся пре клоняться перед возвышенным. Но так же как мы в дет стве не всегда умеем обращаться со своими игрушками, так же мы толком не умеем играть со своим сердцем и, обучаясь чувствам, делаем еще постоянные ошибки. Однако, вырастая, мы научаемся применять наши чув ства, будь то радость, или печаль, или что иное, весьма кстати именно к тем случаям, к каким они подходят; и подчас умеем чувствовать прекрасно и испытываем от это го удовлетворение. Более того, хотя эти чувства — всего лишь случайная приправа к событиям нашей обыденной жизни, мы находим в них столь великое удовольствие, что нам хочется выделить их из путаницы земного бытия, в которую они вплетены, и оформить их отдельно как пре красный сувенир, и каким-нибудь образом сохранить. Эти чувства, рождающиеся в наших сердцах, кажутся нам по рой такими великими и прекрасными, что мы заключаем их в драгоценные ковчеги, словно священные реликвии, радостно преклоняем перед ними колени и в упоении са ми не знаем, поклоняемся ли мы собственному нашему 162