Фантазии об искусстве

ФАНТАЗИИ ОБ ИСКУССТВЕ, ДЛЯ ДРУЗЁЙ ИСКУССТВА

неясных представлений вызывает у нас слепое почтение, мы приходим в ужас перед смутной картиной нашей соб ственной фантазии, мы сами себя пугаем. Неужели это и есть величественный образ вечности? Мы забываем, что современность точно так же можно назвать вечной, что вечность может вылиться в одно деяние, одно творение искусства не оттого, что они будут длиться вечно, а отто го, что деяние велико, творение искусства совершенно. Можно сказать, что здесь вечность направлена не нару жу, а внутрь, не в семени видим мы цветущие ноля и по севы, а в богатом урожае полей видим прежнее семя. Все совершенное, то есть всякое искусство, вечно и нетленно, будь оно даже стерто рукой слепого времени, продолжительность — случайное добавление; совершенное произведение искусства заключает вечность в себе самом, время же чересчур грубая материя для того, чтобы искус ство могло черпать из него жизнь и пищу. Оттого — пусть сменяются поколения, земли и миры, но души всех великих деяний, всех поэтических произведе ний, всех творений искусства останутся жить.—В совер шенстве искусства в чистейшем и прекраснейшем виде воплотилась мечта о райском блаженстве, блаженстве не преходящем. Пусть поблекнет картина, пусть отзвучит поэма, но не рифмы и не краски создали им их бытие. В себе самом несет творение искусства свою вечность и не нуждается в будущем, ибо вечность означает только со вершенство. Оттого чужд искусству дух, на все стремящийся набро сить смутную тень смерти и бренности. Смерть и образ будущей вечности противоположны истинному искусству, они уничтожают и разрушают его, ибо духовнейшему и совершеннейшему предписывают в качестве необходимого условия грубую материю, тогда как искусство по сути своей не знает никаких условий, оно цельно и неделимо. И вообще эту манеру примешивать смерть ко всякой жизни можно уподобить вычурному стихотворению или рисунку из штрихов и линий, который подчас может пока заться значительным и смелым, если его вставить в раму, но рядом с другой, истинно великой картиной теряется и говорит только об известной умелости автора. И оттого обратим же и самые наши жизни в произве дение искусства и тогда посмеем дерзновенно утверждать, что уже на земле мы обрели бессмертие.