Эдгар Дега и его искусство

щих живых гирлянд, гипнозу ритма, обману красочных чар. В эти мо- менты упоения он словно прищуривает глаза, чтобы видеть одно общее, чтобы не различать житейских подробностей. И тогда с картин Дега веет на нас подлинной театральностью—духом самозабвения, преобража- ющим балерин, духом музыки. Именно так, сияющий и воздушной, освобожденной от земного тяготения, выплывает на аван-сцену его „Прима-балерина", в своем розовом облаке, несомым волнами звуков, чтобы раскланяться с публикой.—Как изящно выточена ее нога, как трогательно-умильна ее улыбка, сменившая собою профессиональную гримасу и вызванная неподдельным „контактом" с публикой! Да и вся эта картина—словно проблеск улыбки (столь редкостной!) в угрю- мом и насмешливом творчестве Дега. И на миг воскресает прелесть воздушной Комарго на портрете Ланкре. До сих пор, трактуя проблему балета, Дега показывал нам лишь всевозможный разновидности поз, и мы готовы были забыть, что ба- лет есть царство движения, что его стихия — действие, что его кра- сота—динамическая гармония. В некоторых своих работах Дега рспра- вляет это впечатление, заставляя своих героинь двигаться быстрее и со- гласнее друг с другом, выстраиваться симметричнее. У балерин, кото- рые только что казались нам неуклюжими и угловатыми, пробуждается темперамент и чувство ритма. Делакруа говорил., „одна линия не имеет никакого значения; нужна другая, чтобы дать ей выражение"! И, дей- ствительно, только наличность второй линии, созвучной с первой или противоположной ей, создает ритм или аритмию композиции. И в такой мере, как раньше Дега строил свои композиции на противоположно- сти частей, здесь он стремится к соответствию линий, к повторности их, доходящей иногда до параллелизма. Так, ритмически, одинаково мерным движением рук и ног низко сгибаются его „Приседающие танцовщицы"—словно древние восточные плясуньи с параллельными жестами на египетских стенописях и рельефах. И пусть художник по- казал нам только микроскопический уголок сцены, только двух первых приседающих балерин, — мы угадываем за пределами картины целую вереницу еще таких же балерин, подобную своей непрерывностью той гирлянде рук, что изображена Дега на заднем плане. И опять-таки во имя красоты ритма, Дега на этот раз притупил остроту своего зре- ния и слегка „идеализировал" изящные профили и женственно округ- лые плечи этих двух балерин... Столь же гармонично согласованы направления рук и ног у трех шествующих по сцене „Розовых балерин", где соответствие главных линий еще более повышено чередованием светлых пятен с темными