Двадцатый век

интеллектуальной гуманистической гра- фики - портреты П.Элюара и его жены (1936, Ссн-Дени, Муниципальный музей ис- кусства и истории), очерчивая лица легкой линией, то сгущающейся подобно прозрач- ной тени, то словно бы парящей над листом бумаги. Само прикосновение руки худож- ника к листу выглядит здесь зримым оттис- ком духовной тонкости образа человека. Вместе с тем в искусстве формируется представление о герое, наделенном исклю- чительной социально-политической значи- тельностью. Этот герой предполагает двойное понятие чрезвычайной личности и народной массы. Отсюда в искусстве выра- стает художественная концепция вождя и толпы, единодушно слитой с идеями и чувствами вождя. Личность вождя олицет- воряет массу, а он, в свою очередь, зер- кально отражается в массовидном герое. Разумеется, основатели художественной Лсниниапы, скульпторы, живописцы и графики, начавшие работать с натуры в ка- бинете В.И.Ленина в Кремле, не ответст- венны за художественную концепцию вождя, во всяком случае они не повинны в этом в прямом смысле. Крупнейшим из этих художников был Н.А.Андре ев . Он создал обширную серию графических и скульптурных портретов В.И.Ленина , сочетающих живую характерность с пла- стической обобщенностью, человечность чувств - с исторической значительностью образа. Но уже с начала 30-х годов трак- товка образа В. И. Ленина приобретает черты сверхреальности - сугубой героиза- ции, велеречивости (работы A.M. Гера - симова, С.Д. Меркурова, Н. А. Андреева). Художественно-политический идеал вождя складывается в контексте культа личности Сталина, культа, обусловливающего появ- ление в искусстве понятий и терминологии чуть ли не родоплеменного обихода. Объ- ектом культа становится иератическое изо- бражение вождя в строго упорядоченной иконографии. Трактовка этой личности со- провождается также своего рода „житий- ными" сюжетами - реальные и легендар- ные события, бытовые мелочи, детство и фамильные мотивы и т. д. Культовые темы закрепляются в общественном сознании, развиваются в видах и жанрах искусства.

В советской живописи тех лет широко распространяется жанр большой многофи- гурной картины на современные общест- венные и государственные темы, где вождь выступает в сочетании с массовым героем. В художественной структуре такой кар- тины, нередко представляющей собой ком- позиционный групповой портрет, соедини- лись сложносочиненная композиция с им- пульсивной трактовкой момента, тради- ционно классичное построение форм и пространства с чувственностью живопис- ной ткани. Слов нет, сколь нелегка была задача связать все эти социальные и ху- дожественные элементы в гармоническое целое, но именно оно мыслилось тогда как желанный идеал современной классики, призванной вобрать в себя все лучшее из жизни и из достижений истории живописи. Органичное решение картины, выстроен- ной капитальным образом и вместе с тем легкой, динамичной, - редкий случай (на- пример, упоминавшийся рапсе „Колхозный праздник" Герасимова, 1937, Москва, ГТГ). Чаще равновесие легко могло быть нару- шено искусственностью или, наоборот, мелкой случайностью композиции, вуль- гарно-цветастым колоритом, грубостью красочной пасты. Своими сложностями обладала и содержательная сторона этой живописи. Целый ряд художников (В .П. Ефанов в его картине „Незабываемая встреча", 1937, Москва, ГТГ) и другие сосредоточились на, так сказать, идеальном понимании идеала и искали его проявления главным образом в исключительных, праздничных сторонах современности, особо характерных тор- жественных, парадных официальных за- седаниях, разумеется, не заключавших ка- ких-либо признаков демократичности. Та- кая композиционная многофигурная кар- тина отвечала целям идеализирующего оп- тимизма, прославлениям культа личности и предпочитала наделять массового героя единообразно радостным настроением. Таким образом социалистическое ис- кусство, создав в межвоенные деся тилетия обширную международную систему, при- несло несомненные, устойчивые художест- венные результаты, но оставило также на будущее открытым ряд немаловаж-