Баженов

сружена, все богатства, которые покрывали ее >уп, только умножали ужас, им внушаемый». В эту же осень 1796 года Павел послал в Мо шу фельдъегеря с предписанием Баженову шться во дворец. Павел встретил Василия Ивановича ласково и эъявил ему о высочайшей милости: о производ- 'ве в чин действительного статского советника награждении тысячей крепостных душ. Опальный, бедствовавший архитектор превра- ілся в крупного сановника и богатого поме- ика. Это было время неожиданных карьер и траги- іских падений. Павел как-то сказал: — В моей империи знатен лишь, тот, кого удостаиваю своим благоволением, и лишь в те- :ние того времени, пока он пользуется им. Новиков и Радищев были освобождены из тем- щы. Освободившиеся казематы заняли любим- л Екатерины. Баженов приехал в изменившийся Петербург, притихшей столице резко раздавалась дробь ірабанов, замиравшая к поздней ночи и вбзоб- эвляемая по утрам. Будь то ясная погода или шастье петербургской осени, когда шпили двор- )в окутываются туманами Балтики, по площа- ім маршировали солдаты. В барабанной дроби, гаровождавшей учение «артикулу и екзерцы- іи», было что-то жуткое и роковое: словно пе- !д эшафотом. Солдаты в треуголках, с напуд- інными косами, проделывали бесконечно повто- івшиеся упражнения. Вахтпарад сделался іиб|ще£,,^ажным учреждением и центральным рй'^ФР^Вления Павла. «В простом темнозе ­