Астрахань и её окрестности

1 12 по-прежнему широко пользовались своей властью. Калмы ки продолжали исповедовать свою религию, представля ющую разновидность буддизма, - ламаизм, и полными хозяевами культа по-прежнему оставались здесь огелюнги• или •гецюли•, - калмыцкие священники - во главе с духовным наставником •бакшой•. В Калмыкии было немало культовых памятников. Почти все они были деревянные, потому и не уцелели. В Поволжье сохранился лишь один хурул - в Тюменевке. Сохранился он отчасти потому, что это единственный каменный кал мыцкий храм, отчасти и потому, что это был лучший культовый памятник в Калмыкии. Хурул в Тюменевке стоит на широко!'1 холме у Волги. И взору и ветрам он открыт со всех сторон. Село сейчас в стороне, и вокруг памятника голо и одиноко. Лишь погромыхивает от ветра обветшавшее железо старой кровли да поскрипывает причудливый буддистский ганжир - своеобразное декоративное завершение храма. История Тюменевского хурула тесно переплетается с ро довой историей владельцев улуса. И, как ни странно это на первый взгляд, через нее же она незримой нитью связы вается с большой историей России. В начале XIX века владельцем Хошеутовского (Тюменевского) улуса был князь (нойон) Серебджаб Тюмень. Роду Тюменя, как писал уже упоминавшийся нами Ян Потоцкий, •первому опротивела жизнь кочевая•. ·впрочем, несмотря на уси ленный процесс христианизации калмыков, сам нойон •остался верным ламайской религии•27• Личность княз!! примечательна во многих отношениях. Именно Серебджаб Тюмень, оказывается, был предводителем тех «страшных• калмыков, которые отчаянными сабельными схватками и не знавшей промахов стрельбой наводили ужас на солдат наполеоновской армии. Сам Тюмень чрезвычайно гордился участием своим и своего народа в этой войне. Во время войны 1812 года и Парижского похода князь командовал «пятисотенным• полком калмыков в составе 3-й западной армии генерала Тормасова. Во главе полка он прошел путь от Пружан до Парижа. По его собственным словам, •полк его во все время похода шел в авангарде до Парижа и потом до Фонтенбло; на этом пути следования он бес прерывно участвовал в делах с неприятелем•28• Видно, от личался Тюмень и личной храбростью. Недаром за бой под Бунцлау его наградили орденом св. Владимира, а за храброе участие в битве пqд Лейпцигом он был награжден Георгием. Осенью 1814 года полк во главе со своим пред водителем вернулся из заграничного похода в Тюменевку,