Архитектор на фронте и в тылу

сте с расчетом. Иван нашел в траншее каску большего размера и с трудом на- дел на мою забинтованную голову. Контуженные и легкораненые оставались в траншее. Они должны и дальше отбивать атаки. Убитые и тяжелораненые тоже оставались. Их некуда было убрать. За день таких атак было еще три. Немцы накапливали силы и вновь бросались на наши траншеи. Все начиналось снова. Немцы хотели прорвать нашу передовую, чтобы выйти к Белгороду. Скорее бы закончился день. Ночью они наступать не будут. За один день боев мы понесли огромные потери. Сзади нас стояли, вернее,валялись подбитые пушки. Чадили смрадом и черным дымом горевшие вместе с экипажами немецкие танки. Тран- шеи наши перепаханы взрывами и гусеницами танков. В одной из атак погиб наш помкомвзвода ст.сержант Варвашенко. Я не видел этого. Рассказывали, как он в разгаре боя выскочил из траншеи и хотел бросить в ползущий танк про- тивотанковую гранату. Пулеметной очередью ст. сержанта срезало, и он упал. От удара граната взорвалась – и у «тигра» сорвало гусеницы. Танк развернуло, он стал крутиться и стрелять, пока его не подбили выстрелом из пушки. От Вар- вашенко не осталось ничего. Если бы немцы атаковали еще раз, то нас, оче- видно, просто бы смяли. Хорошо, что стало быстро темнеть, и это спасло нас. Если бы нам пришлось отойти, то оставшимся в живых грозили бы большие неприятности. Припомнили бы нам приказ Сталина № 227, выполнение кото- рого было первейшей обязанностью, какими бы жертвами это ни обошлось. Приказ должен быть выполнен. На беглой поверке от роты, да и батальона в строю осталось меньше половины состава. В моем стрелковом отделении был не ранен только Коблов, ранило его дружка-матроса и того мужчину, что стро- ил Магнитку. Меня контузило. Остальные были убиты. Вот так прошел для меня первый день боев на Курской земле на Воронежском фронте. С наступлением темноты в роте появился новый старшина с кухней. Кухню везла лошадка. Где он пропадал день, когда рота погибала, защищая свои траншеи? Отсиживался где-то? Солдаты ему заявили, что он трус и сволочь. Так новый старшина поте- рял доверие и уважение. Хотелось пить, а не кашу есть. Чувствовал, что внутри у меня все высохло и там ничего нет.

Курская дуга. Рубеж кровавых траншей. Пехота, матушка-пехота, Говорят, ты – царица полей, Сколько вынесла ты – пехота В незавидной судьбе своей. 43-й – бои и бои без конца. На израненной Курской земле, Разутюженной сворами танков с крестами, Ад кромешный стоит из железа, огня, Смрад от танков горящих, Убитых тела, Гимнастерка сгорела от солнца, огня. И все кажется, Если и ты упадешь, То не встанешь Уже никогда. 56