Академия художеств

как собственную школу, о которой вы мечтали и которой не могли осуще ствить; вам полное дове рие и возможность откры вается". И. Е. Репин пошел даже на разрыв со своим старым другом В. В. Стасо вым, относившимся отри цательно ко вступлению передвижников в Акаде мию. Репин был тогда по лон надежд. Ему казалось, что, вступив в Академию, он сумеет стать не только преподавателем живописи, но и учителем жизни уче ников, что он будет фор мировать их мировоззре ние и поставит препода вание в Академии на со вершенно новых началах. Репин не только стал сам работать вместе с учени ками в мастерской, не только стал на личном при мере показывать им твор ческие приемы, —он выве сил в мастерской ящик,

g,

И. Крамской.

Портрет И. И. 'Шишкина . 1880 г.

куда ученики опускали записки с вопросами о „тревожащих пробле мах" религии, морали, политики и т. д. На вечеринках, которые И. Е . Репин устраивал для учеников своих, этот ящик раскрывался, записки вынимались, и учитель вел со своими учениками беседы о волнующих их вопросах, об их сомнениях. Но мечты о новой, свободной Академии быстро рассеялись. Оказалось, что, пожалуй, прав-то был В. В . Стасов, который преду преждал, что возвращение передвижников в Академию „есть шаг назад—к мраку и погибели", что, вступая в Академию, художники „надевают на свою, прежде свободную, шею крепостнический хомут" , ибо при всем своем либерализме и прекраснодушии И. И. Толстой не мог изменить основ императорской Академии Художеств.