2-ая Уральская индустриальная биеннале современного искусства • каталог

трактат для симпозума

Report for Symposium

main project

Предлагаю вам небольшой трактат об автономности зрения. Зрение автономно в результате зависимости от объекта внимания, расположенного неизбежно вовне; самое себя глаз никогда не видит. Сузившись, глаз уплывает за кораблем, вспархивает вместе с птичкой с ветки, заволакивается облаком сновидений, как звезда; самое себя глаз никогда не видит. Уточним эту мысль и возьмем красавицу. В определенном возрасте вы рассматриваете красавиц, не надеясь покрыть их, без прикладного интереса. Невзирая на это, глаз, как невыключенный телевизор в опустевшей квартире, продолжает передавать изображение. Спрашивается – чего ради? Далее – несколько тезисов из лекции о прекрасном. Зрение – средство приспособленья организма к враждебной среде. Даже когда вы к ней полностью приспособились, среда эта остается абсолютно враждебной. Враждебность среды растет по мере в ней вашего пребыванья; и зрение обостряется. Прекрасное ничему не угрожает. Прекрасное не таит тоже. Вы кидаетесь за шуршавшей юбкой в поисках мрамора. Эстетическое чутье суть слепок с инстинкта самосохраненья и надежней, чем этика. Уродливое трудней превратить в прекрасное, чем прекрасное изуродовать. Требуется сапер, чтобы сделать опасное безопасным. Этим попыткам следует рукоплескать, оказывать всяческую поддержку. Но, отделившись от тела, глаз скорей всего предпочтет поселиться где-нибудь в Италии, Голландии или в Швеции. опасности. Статуя Аполлона не кусается. Белая простыня

I submit to you a small treatise on the autonomy of eyesight. Eyesight is autonomous as a result of dependency on the object of attention, inevitably located on the outside; the eye never sees itself. Having narrowed itself, the eye sails after a ship, starts together with a bird from a bough, is overcast with a cloud of dreams, like a star; the eye never sees itself. Let us clarify this thought and consider a beauty. At a certain age you observe beauties, without hoping to have them, without applied interest. In spite of that, the eye, like a television that’s on of an organism to a hostile environment. Even when you are completely adjusted to it, that environment remains absolutely hostile. The hostility of the environment increases the longer you stay in it; and the eyesight grows keener. The beautiful doesn’t threaten anything. The beautiful doesn’t harbor danger. The statue of Apollo doesn’t bite. The white sheet neither. You launch yourselves at a rustling skirt in search of marble. The aesthetic scent is a mold of the instinct of self-preservation and is more reliable than ethics. It is harder to turn the ugly into the beautiful, than to render the beautiful ugly. A sapper is needed, to make the dangerous safe. Such attempts ought to be applauded, and supported in every way. But, having separated from the body, the eye most likely will prefer to settle down somewhere In Italy, Holland or Sweden. in an empty flat, continues to transmit the picture. One wonders—what for? Now—to a few theses on the beautiful. Eyesight—a means of adjustment

Торё, 1989

Torö, 1989

иосиф бродский

joseph brodsky

37